— Скажи этому контайше Зайсану, что нам надо пройти по его земле. Ему мы заплатим за Путь, согласно обычаям Мирового базара.
После слов, переведённых Караван-баши, толстый контайша Зайсан кричал долго. Лицо у Караван-баши просело и кровь отлила.
— Дело худо. Вчера наш человек одной стрелой убил беркута и снял второй стрелой малахай с его воина, а это обида.
Такой страны, как Московия, они не знают в том месте, где заходит солнце. То есть за горами Аль Ур — Урал. Они знают только улус Джучи. Чингисхановский ещё улус.
— Ты им сказал, что мы давно вырезали за Уралом всех, кто нам не кланяется?
Караван-баши повернулся к толстому контайше и перевёл слова Книжника. Там, позади монгольского посольства, забесновались воины. Старец, что сидел позади контайши Зайсан и, видать, служил ему советчиком, поднялся в рост и что-то гневное крикнул отряду воинов. Те притихли. Старец с длинной густой бородой, побелевшей от времени, сошёл с повозки и, опираясь на длинный посох, сделал пять шагов к русским переговорщикам.
— Я знаю государство Московия, — тихо заговорил Старец на очень ровном арабском языке. — И что там давно правят урус кнез, тоже знаю. Что мне следует сказать о том толстом человеке? Только то, что сегодня кричит он, а завтра кричать будет другой. Он ещё не знает, что вместо сдохшего хана Елугея, нового хана уже выбрали. На шкуре белой верблюдицы подняли моего племянника... именем Урген Тай.
И Караван-баши и Бео Гург тотчас низко поклонились седобородому Старцу. Только вот имя нового хана Бео Гургу пришлось не по нраву. Это было тангутское имя, а тангуты — свирепый народ. Сначала стреляют, потом спрашивают, за что тебя убили.
— Однако за вами вот уже с начала весны идёт по этим землям нехороший слух, московиты. Злой ветер доносит, что там, где вы прошли, навсегда пропадает трава, а животные и люди умирают...
— О, мудрый дядя великого хана и многомудрый Советник повелителей! — склонился перед стариком Караван-баши. — Жизнь в степи бедна на события. И если кто ел трупы наших павших от холода и голода животных, это не наша вина. Ты видишь, только десятую часть животных нашего каравана. Но мы-то знаем, что трупы есть нельзя. Разве ваши люди этого не знают?
Бео Гург вдруг заметил, что Старец не слушает Караван-баши, а злыми глазами смотрит на руку Бео Гурга. Старец, вдруг сделал два шага назад, закричал:
— Нет! Впереди вас бежит праведный слух! Вы ограбили мёртвого целителя, великого целителя всей Степи, Болата Омара Улуя! — его тонкий указательный палец тянулся к полоске ткани, что самолично повязал на спасённую руку Книжника великий целитель Омар Улуй. — Это его знак змеи с колоколом смерти на хвосте! На священной белой ленте!