Поп в застиранной рясе, выпивши вторую чару, мрачнел, обводил посадских мутным взглядом, крестил их несамостоятельной рукой и говорил:
— Емлите, братия, наша вера крепка! Стояла вера и стоять будет!
— Так ведь окрест говорят, что скоро всех нас поверстают в жидовскую веру. Это — как? — спрашивал самый дотошный. — Ведь жить нельзя в безверии. А мы нонче, как дитяты во младенчестве, но без кормилицы. Говори, отче! Не таи правду! Татар на Москве переживали и это переверие переживём!
Поп накренялся, его удерживали, трясли. Тогда поп громко ответствовал:
— Сказано в Писании: «Кесарю — кесарево, Богу — богово»!
— И что, поп? Как это понять?
— Налей, значит...
— Нету, кончилась...
— Кончилась? Тогда вот что я скажу — вот так и вера наша кончилась. И другая начнётся. Богу, оно любому Богу — богово. Хошь и жидовскому. Тут, главное дело, ты князю отдай князево. И мне — налей, ибо попову — попово...
Ох, и били тогда попа! Ох, и били...
* * *
— Само по себе избрание наследника не есть личное право великого князя, — говорил в Хоромной палате Софьи Палеолог ейный исповедник, грек с русским прозвищем Афиныч. — На то есть старинные обычаи. И по обычаю дедовскому, мог же твой супруг назначить наследником своего младшего, родного, брата — Юрия Васильевича? Мог. А великий князь брата младшего обидел...
— Чем же мой супруг своего брата Юрия обидел? — вскинулась Софья. — Он ему в удел дал богатейший да преогромнейший край — Вагу! Там богатства по земле разбросаны, ходи да подбирай!
— Эх, великая княгиня! — Тут исповедник перешёл на греческий язык, сильно сдобренный латынью: — Сур анни тае абсурда ан киликие ен...
Софья налилась кровью от грудей ко лбу и дёрнула исповедника за бороду вниз. Да успела ещё подставить ему под нос край высокой прялки. Об тот край и резнулся носом грек, от чего из носа пустил юшку.
— Попробуй мне ещё раз сказать, что русские — дураки и не видят под ногами глиняной посуды, а предпочитают хлебать похлёбку из собственных ладоней... Пошёл к себе!
Исповедник, зажавши нос, выскользнул из Софьиной хоромины.
А он, собственно, был прав. Великий князь тем оглушительным назначением в наследники своего внука погнал в стан своих супротивников опору государства — малые боярские роды. Они хоть и чтутся «малыми», но их вдесятеро больше, чем великих родов...
Теперь Софье оставалось только что извести мужнина внука Дмитрия и посадить на московский престол своего сына Василия. Таковский план был. Его поддерживали почти все малые боярские роды. Ибо им пришлось бы друг друга резать, топчась на малом пространстве у престола. А их самих потом вырежут великие боярские роды. Не сами, нет. Сами те сабельками не машут. Наведут на Москву крымчаков или, не приведи господь, казанцев — от где живодёры клятые!