— А они тоже побегут?
— Ко мне же побегут, обалдуй!
— Не ругайся, Ибан-кнез. Мне и моим родам твоё дело выгодно.
— Вот спасибо тебе, великий хан, спасибо и я уже поехал... — Иван Васильевич поднялся с кошмы, потопал ногами (попробуй посидеть, загнувши колени в стороны).
— Э! Э-э-э! А две таких бадьи с тем же вином? И с ковшами? — уточнил крымский хан. — Будешь мне возить?
— Ну, бадьи с вином — это не дань. Это мой тебе подарок. Будут тебе подарки, хан Менгли! Друзья ведь отдариваются, нет? Ведь ты мне — тамыр?
— Да, так. Тамыр я тебе, — прошелестел хан. — Пять косяков коней тебя завтра догонят на дороге. Мой подарок. Тебе он люб?
— Любо мне десять конских косяков, — ответил Иван Васильевич, сходя с ковра.
А сам мысленно бил себя по лысой голове за те словеса. Кони — это хорошо. На Москве коней мало. А вот где мешки взять, полные серебряной монетой? А где на огромные серебряные бадьи серебро искать? Если псковские купцы сходят мимо Индии али сгинут, тогда что? Одно тогда останется дело — нежеланное, не ко времени, но по деньгам верное: Новгород!
Иван Третий свистнул. Его люди отошли от костров к своим лошадям, некоторые качались. Опились бузы крымской[43], не утерпели!
* * *
Когда русский отряд перевалил за бугор и спустился в низину реки Дон, Менгли-Гирей велел сотнику своей личной охраны скакать к ногаям. Отбитых у калмыков коней ногайцы продадут за серебро мигом. Две тысячи кобылиц погонит завтра Менгли-Гирей на зелёные луга Бахчи-Сарая. Две тысячи кобылиц всего-то за двести серебряных рублей! Лошади станут давать молоко, а бабы утолокают молоко в кумыс. Эх, кумыс, вечная пьяность в голове! И всего-то за двести рублей московским серебром!
А пять сотен самых негожих кобылиц, малодойных, его пастухи отгонят завтра к посольскому каравану московского князя. Московиты кумыс не пьют. Им какая разница, что за лошади?
Застучали у белой юрты копыта крепкого коня. Менгли-Гирей поднял глаза. Перед ним крутился на большом княжьем битюге здоровенный монах — книгочей из свиты великого князя Московского. Монах нагнулся с седла к воняющей мочой голове крымского хана:
— Великий князь Московский, две просьбы забыл тебе передать, великий хан...
— Говори! — пьяно махнул рукой крымчанин.
— Ежели услышишь, что у нас на севере скоро маленькая война почнётся, так чтобы не лез в наши пределы. А лез бы ты через Киев в пределы литвинские. Там будет пусто. Войска литвинские побегут противу нас стоять на севере у Великого Новгорода. Маленько разживёшься грабежом литвинских городов.
— Джаксы. Вторую просьбу говори...