Снизу стали подниматься в Переговорную палату гридни. Тащили широченные подносы с первой переменой блюд.
— Подвинься, воевода, — хмуро погнал с лестницы великого воеводу Патрикеева передний гридень. — Не засти мне путь...
Большой воевода Патрикеев поднял руку на гридня, но рука тотчас опала. В человеке, наряженном гриднем, воевода с ужасом узнал первого книжника Ивана-князя. Тот ещё был книжник... Убивал, говорят, на спор и больно умело. Ткнёт неожиданно татарину два пальца в глаза и вырывает с глазами лицо его...
— Иди... иди, — шепнул воевода. — Иди с Богом.
Поутру следующего дня Иван Васильевич коротко отстоял заутреню и вышел из Успенского собора скорым шагом. За ним ближние отроки, дети больших воевод, вели в окружении своём пятилетнего Дмитрия Иоанновича, наследника, но уже государя всея Руси. «Наследник и государь» шмыгал носом, сопливел. Мать его, Ленка молдаванская, стояла среди кучки великих бояр. Тоже как бы при защите.
Соборный дьяк прочёл с Лобного места венчальный приговор.
— Подписано... — на всю площадь громогласил дьяк. — Государь всея Руси Дмитрий Иоаннович...
Народ встал на колени, но, услышав, кем подписана венчальная грамота, поднял лица вверх. Заворчал народ. Дьяк успокоительно добавил:
— Великий государь всея Руси Иван Васильевич к тому договору руку приложил.
Народ склонил головы к земле. От земли к Лобному месту донеслись смешочки.
В след отцу из собора вышла великая княжна Елена Ивановна. Над её головой держал венчальную корону конюший великого государя — Шуйский. Рядом с Шуйским медленно ступал, колыхая брюхом, посол литвинский Станислав Нарбутович. Он тоже держал венчальную корону, но над пустым местом, справа от Елены Ивановны. Муж, круль литвинский, Александр, повторит венчальный обряд уже на Литвинской земле. Со своим присутствием.
Иван Васильевич, великий князь Московский, опричь обряда, подошёл к дочери, поцеловал троекратно. Со стороны великих бояр что-то громко сказала сыну Ленка молдаванская. Мальчонка повернулся к невесте, протянул руки — тоже, видать, целовать. Народ тихо загудел. Шуйский ловко наступил мальцу на ножку. Дмитрий Иоаннович заплакал. Его махом утянули в свою толпу чёрные монахи, шедшие позади врачующихся. Ленка молдаванская шикнула протестно.
Иван Васильевич немедля отмахнул страже. Стража, полутысяча немецких рейтар, тут же рассыпалась, оттесняя народ. Открылся проход к венчальному поезду, стоящему у Грановитой палаты. Под ноги Елене Ивановне раскинулся, будто сам собой, длинный узкий ковёр, до самого венчального поезда. Красный, сияющий. Венчальная процессия ступила на ковёр. Хор монахов благостно запел: «Богородица Дева, радуйся».