С воем и грохотом повыскакивали из-за стола, окружили гонца и Марфу. Орали в голос. А чего орать? Чего толпу собирать, когда столы ломятся, можно налить и крякнуть? Ванька Коробов и сосед его, Клёпа, тут же налили и стали пить.
— От Ваги, если на нас повернут московские полки, сколько дней им идти? — спросил Клёпа купца Ваньку Коробова.
— Две недели неспешного хода. Без обозов.
— Две недели? Ладно, успеем...
Чего он, Клёпа, успеет, купец не сказал. И так ясно. У него в литовщине вся родня. Он успеет туда за две недели, точно.
Река называлась у арабов «Лонг Дон» — длинная река. И городок стоял на ней там, где пристань на острове. Местные жители все, как один, имели рыжие бороды и здоровенные кулаки. Тот городок местные люди называли «Лондон». А реку — Темза, «Серебряное создание». Мол, реку им создал Всевышний Бог.
Арабы, лучше всех в мире понимающие про Бога, только смеялись. Ведь это арабы создали «Серебрянную реку», привозя сюда своё серебро!
Арабы плавали на больших чёрных кораблях именем «гурабу», что означало «ворон». Чёрный цвет те корабли имели от обилия смолы, защищающей борта от протечки воды. Англы сего не ведали и тех кораблей шибко боялись. А ещё боялись того, что кроме парусов те корабли двигали вёсла. А вёсла двигали рабы. Вот почему арабские «лукар» — купцы — могли бывать на острове англов хоть зимой, хоть летом. Хоть при ветре, хоть без ветра.
Англы, конечно, радовались, когда в их «порт на Темзе» входил огромный гурабу. Арабы покупали здесь олово и за этот лёгкий белый металл платили тоже белым, но тяжёлым металлом — серебром. Правда, иногда смуглые и бородатые муаллимы, капитаны гурабу, здорово грешили. У них часто помирали рабы на вёслах, так они утаскивали с острова зазевавшихся рыжебородых, чтобы украденные англы гребли. Пятеро — одним веслом, до скончания живота своего.
Однажды муаллим[49] Хаджадж ибн Фарис, когда на гурабу погрузили почти всё олово, готовое к вывозу, вдруг выхватил из-за широкого пояса сверкающий аль хинд, стальной меч, и одним махом снёс головы двум английским грузчикам. Ступил правой ногой в кровь зазевавшихся бедняг и сказал:
— Начальника вашего порта желаю видеть!
Англы, тут же разбежались по тёмным углам пристани, но вытолкали на пристань того олдермена[50], что считал слитки олова, и более тщательно — арабские серебряные монеты. Олдермен перекрестился, но на палубу к арабам взошёл.
Тем же мечом арабский капитан небрежно и тоже махом рассёк пополам три длинных оловянных слитка. Поднял две половинки посеченного олова и поднёс прямо к лицу олдермена: