Великий князь Иван Васильевич бегунцов, честно сказать, не любил и гнал далее. А этого оставил, ибо он спас бегством всего одного своего мальца. Дочерей оставил арабам, а сынка спас. За его сынком и охотились кровожадные бедуины. Вон он, наследник Колывана, качает мехи у кузнечного горна. Взращённый на русском хлебе, нынче этот молодец чистейших арабских кровей, подкову делает калачом, а потом ломает пополам, а сейчас вежливо кланяется великому князю.
— Здравствуй, Махмуд, — ответил на поклон великий князь и повернулся к кузнецу. — Тебе, Димитрий, знакома эта монета?
Сириец взял монету величиной с гусиное яйцо, если на него глядеть одним глазом и в торец, провернул её в толстых пальцах:
— Знакома, великий княже. Венгерский золотой дукат.
— Да? Но ведь в Паннонии золота в землях вроде бы и нет.
— Воруют. А вернее всего, княже, там только ведут чекан сего изделия. Из чужого золота. Чтобы след потерялся.
— Значит, Димитрий, ты правду говоришь — воруют. Но ведь вор токмо что тот, кто первый начал, а? Другие уже не воры. Так? Ведь я — не вор сей монеты? А?
Махмуд хохотнул и качнул мехи так, что пламя из горна опалило крышу. Кузнец погрозил сыну кулаком, рёв огня тотчас стал тихим, он ещё раз провернул венгерский золотой дукат перед глазами:
— Вор, великий князь, — это и тот, кто прячет уворованное.
— Так, — Иван Васильевич покачал головой, огладил бороду. — Так ведь я подал тебе спрятанное, Дмитрий!
— Дак не ты же прятал.
— Ну, ты больно мудрёный мужик. Откуда набрался такой силы знания?
Кузнец Димитрий внимательно глянул на великого князя, оглянулся на сына.
— Я из последователей Али ибн Абу Талиба, четвёртого преемника пророка Мухаммеда, — чётко произнёс на арабском языке кузнец Димитрий. Прознал, что Иван московский арабский знает и уважает. — Когда бешеные Омейяниды взяли власть в халифате...
— Дальше я знаю. Давай лучше про золото.
— Великий княже! Три дня мне надобно, чтобы вырезать из дамасской сабельной стали чекан для обеих сторон сей монеты. А потом время станешь мерить ты. Весом золота либо количеством той монеты.
— Вес золота будет всего сто сорок фунтов, Димитрий. Тимура Гурагана золотые монеты пустишь на переплав.
— Пущу. Дело доброе. Эмир Тимур золото не разбавлял медью и серебром. Чистую получишь... венгерскую монету, княже. — Кузнец тут же завесил золотую венгерскую монету на малых весах, называемых апотечными. — Со ста сорока фунтов золота ты, великий княже, поимеешь...— он быстрым угольком начеркал неясную арабскую цифирь на доске... — четыреста восемьдесят восемь таких монет. Желаешь, изготовлю ровно пять сотен?