– А синие молнии в купол дворца били исключительно эффекта ради?
– И как вы догадались, Вейриш? – засмеялась она. – Именно так… Одним словом, теперь придворным чародеям есть чем заняться. Я имею в виду: они рыщут под землей и исследуют ходы.
– Контрабандисты им спасибо не скажут.
– Ничего, у них еще есть, – отмахнулась Фергия, – не под самым же дворцом они товар таскают, соображение имеют…
– А откуда тогда эти тоннели?
– Да кто ж теперь скажет, Вейриш? Какие-то в незапамятные времена промыла вода, а их потом приспособили для разных делишек. Какие-то специально проложили на случай бегства – некоторые выводят на побережье. Правда, там теперь крутой обрыв, а раньше, наверно, была бухта. Земля ведь двигается, опускается и поднимается… Ну вот, а некоторые ходы ведут вообще в никуда – там все обрушилось. И все-таки…
– Лучше проверить, – согласился я. Ну, на этот раз обошлось без жертв… надеюсь. – И что теперь намерен предпринять рашудан?
– Понятия не имею, он передо мной не отчитывается. Но судя по тому, какую бурную деятельность он развил, всего лишь протрезвев, Адмар ждут некие перемены, – улыбнулась Фергия.
– А как он намерен расплачиваться с Лалирой?
– За что?
– Ну так он вызвал джаннаю и велел ей сотворить этот вот подземный огонь, разве нет?
– Да, но она сделала это по собственной воле в память о старой дружбе, так что, думаю, рашудану ничто не грозит. Ну да поживем – увидим! У нас с вами, Вейриш, другие заботы, если вы не забыли.
– Какие же именно?
– Мне нужно поговорить с вашей прапра… пусть будет прабабушкой, – серьезно сказала она. – С Иррашьей. И не вздумайте сказать мне, будто не знаете, где она обитает!
Я снова закрыл лицо руками. Так и знал, что добром все это не кончится…
Домой – я имею в виду, ко мне домой, конечно же, – мы возвращались в тягостном молчании. То есть Фергия была не прочь поболтать, но я не испытывал подобного желания. Пускай с Аю болтает, та наверняка соскучилась.
Я угадал: стоило слугам распахнуть ворота, как Аю показалась на крыльце, сбежала по ступеням и кинулась обнимать Фергию. Признаюсь, я даже заревновал: ни к одному человеку моя жена прежде не выказывала подобной привязанности. Ну, не считая Флоссии Нарен, «аяйки», но та вряд ли позволила бы себя обнять и тем более поцеловать, то есть потереться носом о ее нос, как Аю делала по привычке. Фергию, однако, такие проявления дружеских чувств ничуть не смущали.
Мне пришло на ум: может, у Аю было видение, о котором она не хочет рассказывать мне? Случалось ведь уже такое! Однако Фергии она наверняка об этом видении поведает, если оно действительно важно, отсюда и радость при виде гостьи.