— Намедни покрутила все, — сказал незаметно подошедший Рогозин. — Дождалась своего часа. Добилась, девонька, — последнее слово он произнес как ругань.
И тут Лева совершил поступок, о котором и не думал секунду назад: он молча протянул Рогозину свое удостоверение. Конюх поправил очки, прочитал, пощупал мягкую кожаную обложку, словно его убедила кожа, а не гербовая печать и фотография. Вновь, как совсем недавно, он осмотрел Левины ботинки, брюки, рубашку, заглянул в глаза, казалось, сейчас оттянет заскорузлым пальцем губу и проверит зубы. Рогозин не выразил удивления, вообще не проявил никаких эмоций, вернул документ и сказал:
— Значит, не дураки. Конешно, разве ж Гладиатор может человека зашибить? Убили Лексеича, мешал он тут, торчал, как старый дуб, посередь, — он не нашел подходящего слова, лишь указал на Нинину комнату и, сгорбленный, длиннорукий, зашагал по коридору между стойлами.
Услышал Лева, как звякнуло пустое ведро, еще какие-то звуки, темная фигура конюха мелькнула в ярком проеме ворот конюшни и исчезла. Лева остался один, в конюшне тихо, лишь изредка всхрапнет лошадь, стукнет копытом о перегородку.
Он подошел к конюху, который возился у полки с подковами.
— Черт бы их побрал, — сердито бормотал он. — Теперь Рогозин подкову потерял.
Лева насторожился. Одну подкову вынес он сам, конюх сказал: «Теперь». Значит, не первая подкова пропала?
— Теперь две придется Ивану заказывать. Григорию и Розке, — конюх оглядел непарную подкову. — Правая передняя, а Григорию левая задняя требуется.
Лева вспомнил — кровь обнаружили у Гладиатора на левой задней ноге. Убийца учел даже такую мелочь. Времени же согласно разработанной версии у преступника на подготовку и обдумывание не было. Вернулся Рогозин.
— Михаил Яковлевич, вы где в то время находились? — Лева не уточнял, какое «то время»; они понимали друг друга. — На кругу вас не было. Не ходите вы туда.
— Не хожу, — согласился Рогозин, взял две подковы и пошел к воротам.
Лева понимал, конюха говорить не заставишь, захочет сам, дело иное, а нет, так хоть весь уголовный розыск с прокуратурой вместе приводи, упрется — и конец.
Обливаясь потом, скидывая на ходу модную куртку, подбежал конюх Коля, затравленно взглянул на Леву и Рогозина.
— С первой разминки не вернулась? Я уже час здесь. Час назад пришел, — толстыми непослушными пальцами он расстегивал пуговицы, испуганно поглядывая в сторону поля, переодевался.
На взмыленной лошади подъехала Нина.
— Умница, умница, — говорила она лошади, — хорошо работала сегодня.
Коля схватил кобылу под уздцы, сунул ремни Леве, начал быстро распрягать и говорить: