Та молча кивнула головой и потупилась. Вобщем, повела себя так, как ведут себя все невесты в мире.
— Хорошо, — задумался импровизированный судья. Я думал не взять ли с вас штраф в пользу армии правителя зерном. Но, так как ты берёшь на себя заботы о всей семье, зерно для армии я у тебя покупаю. Четыре мешка. Скажи цену и выдай рабам.
За всей этой сценой Чаупи-тута наблюдал из окна дома. Девушка, вымытая, в чистой детской рубахе одной из хозяйских дочерей, найденой в доме, спала под действием лекарств шамана. Проснувшись, она, конечно, будет помнить произошедшее. И вряд ли скоро прийдёт в себя. Но, будем надеяться, жизнь больше не обойдётся с ней так жестоко.
Её унесли на носилках, всё ещё спящую, когда народ разошёлся, громко обсуждая молодого воина и его справедливый суд. Сёстры Талы перецеловали её на прощанье, а маленькая даже положила на носилки свою маленькую тряпичную игрушку, сшитую из лоскутков старшей сестрой. Трогательное расставание прошло во дворе. Невеста, по чанкайским законам, не должна до обряда вступать в дом жениха. Осуждённых отправили раньше. Шаман и Джайна сами несли носилки с девочкой. Чаупи-тута шёл рядом и смотрел как солнце освещает её бледное лицо со страшными следами ударов. Жуткая картина насилия время от времени возникала в его голове. Ему тоже не так просто будет от этого оправиться.
23 ноября.
Сегодня мы прибыли в столицу Чанкай. Но, прежде чем рассказать о самом прибытии, хочу закончить вчерашнюю историю. Когда я услышала, что Джайна собирается проводить в деревне суд и, что Пушак нужен, как целитель для пострадавшей, я понятия не имела что произошло в деревне.
Возвращение солдат со связанным мужиком, с оголёнными причиндалами, и, обделавшейся, зарёванной бабой, так же со спутанными за спиной руками, навело меня на мысли, которые были близки к теме, но оказались гораздо менее страшными, чем реально случившееся. Солдатня, сквозь строй которой прогнали арестованных, получила свою долю простой походной радости. Стоял гогот и сыпались перчёные шуточки. Предлагали попользоваться обоими, пока они ещё живы. Но солдаты народ простой, непритязательный и дисциплинированный. Когда начальство скомандовало разойтись, они разошлись, оставив сладкую парочку валяться в пыли, под охраной. Все готовились выступить, как только вернуться остальные.
Пока ожидали, солдаты и сотник, присутствовавшие на суде, рассказали истинную историю и отношение к арестованным резко изменилось. Я уверена, что среди воинов были такие, которые, в побеждённых деревнях, не задумываясь, совершали тоже самое. Но такие, на людях, осуждают себе подобных даже проще, чем те, у которых мозги устроены иначе. Но, всё же, многие молодые воины имели сестёр, а пожилые дочерей и, примеряв случившееся на них, бросали в сторону связанных пленников злобные взгляды. Смаковались предположения, как правитель покарает осуждённых. Каждый погромче старался высказать свою версию.