Подхватился Данька – и вон из дома!
Долго бежал. Ушли все силы. После опомнился – а рюкзака-то и нет. Забыл! Вот беда так беда!
Подкосились у Даньки ноги. Сел у обочины, заплакал. Назад вернуться – ни за что в дом не войдет. Жутко! Не мертвяк ли ночью на чердаке выл? А ну как снова оживет? Зыркнет на него глазами мутными, ухватит рукой костлявой, да как спросит:
– А что ты в моем доме делаешь?! Воровать пришел? А вот сейчас заглочу тебя с потрохами – увидишь тогда, как по чужим домам шляться!
Нет, не сможет он. Пропал рюкзак – не воротишь.
Пало на Даньку горе страшное. Придавило к земле, притиснуло. Еды нет, воды нет – ничего нет. Только дозиметр с противогазом остались. Как полтыщи верст одолеть? Ложись у обочины и помирай. Раз дернулся назад, два дернулся – но мертвец проклятый перед глазами стоит. Поплелся куда глаза глядят, ногами бахил пыль загребая, кулаками слезы размазывая.
Недолго шел. Час прошел, глядь – село. Постоял у околицы, посмотрел – люди. Подвело живот у Даньки. Голова кружится, в ногах слабость. Что делать?
Пошел по домам – руку тянуть. Плохо выходит. Деревня бедная. Люди голодные. Свои не кормлены – а тут этот шастает. Смотрят на него – будто заразный он. Гонят так – будто всю жизнь его ненавидели.
Отошел было Данька – снова вернулся. Из крайнего дома на улицу ведро плеснули. До крайней нужды дошел – присел на корточки, принялся в траве густой шарить. Авось съедобное выкинули?
Нащупал – бумажка. Еще нащупал – железка непонятная. Снова нащупал – корочка хлебная. Поднял, обдул губами, о майку вытер. Не заболеть бы с нее – не знай кто выкинул, да на земле валялась. А рот голодный уже сам разевается, язык голодный к корочке тянется. Ничо, авось с хлеба не захвораешь.
Захрустела косточка на губах, потекли в глотку голодные слюни. Раз – и нету корочки, будто и не было.
Поднялся Данька с колен, повернулся – и дальше пошел.
Шел долго. Верста с верстой складывается, километр с километром. Плохо Даньке, голодно. Пройдет сто шагов – сядет, отдохнет. Еще сто шагов – снова отдыхай. Рюкзак с консервой перед глазами дразнится. Теперь бы вернуться – не побоялся бы мужика мертвого. Вгрызся бы в него, отобрал рюкзак. Да уж поздно. Где та деревня – не помнит от голода.
Глядь – перепелка на дорогу выскочила. Трясет хвостом, на лапку припадает, за собой зовет. Смекнул Данька – неспроста. Вокруг себя глядеть начал. Наткнулся на гнездо, там – три яйца маленьких. Обрадовался! Разбил одно, выпил, разбил другое, выпил, разбил третье. Разом сил прибавилось, снова вперед зашагал. Перепелка летает вокруг, кричит – а Даньке что до нее? У него смерть голодная перед глазами.