Караван тронулся, поплыли мимо тягачи, автобусы, замыкающий УАЗ – а Добрынин так и остался стоять на месте, разевая рот и хлопая от растерянности глазами. И было от чего.
Получалось что-то вовсе уж несусветное. Он, Добрынин – он сам сейчас творил историю Убежища! Это он стал причиной того, что Барыга встал на путь работорговли. Это из-за него в Убежище появилось оружие. И фактически именно он, хоть и косвенно, стал причиной того, что в тридцать третьем Барыга погиб от руки китайца.
Однако иного выхода у него просто не было: и Родкин, и Ивашуров должны были жить. И пусть спасение обоих неизбежно толкало Барыгу на кривую дорожку – но тем самым и вооружало Убежище. Здесь, в этом неприметном поселке под названием Озинки, завязался мощный узел, связавший воедино трех человек, каждый из которых был по своему решающим в этой истории: Данила Родкин, который помог Добрынину выбраться из засады, Барыга, давший Убежищу оружие, и Сказочник, рассказавший, как можно справится с Братством. Непонятно было только одно: сам ли Добрынин каким-то образом повлиял на события, что три линии сплелись в один тугой клубок – или все уже было предопределено, а он только следовал предначертанному и вышел в эту точку времени и событий в строго означенное время? Однако этот случай как никакой показал: он движется в верном направлении.
* * *
С некоторых пор все стало не так хорошо, как хотелось бы.
Нет, с личными успехами у полковника Паутикова Николая Павловича как раз-таки обстояло неплохо. Начальник штаба группировки в сорок четыре года – результат достойный. Да что там… блестящий результат! Учитывая, что пришел он извне, а не был в ее составе с самого начала. Не зря работал, как одержимый, засиживался до полуночи, учился, совершенствовался. Под лежачий камень вода не течет – эту поговорку, услышав ее при вступлении в группировку, он усвоил крепко. Его заметили. Сначала привлекали к планированию маршрутов караванов и охраны, потом стали доверять все более сложные задачи… Полковник Рагимов вытащил его своим замом. И уж совсем недавно, когда по разработанному Тарантулом плану с минимальными потерями была уничтожена большая община в Ульяновске, и группировка захватила фантастические трофеи, равные, а может быть и большие, чем все ее нынешнее хозяйство – так и вовсе в командный состав вошел. Словом, на личное грех было жаловаться. Но вот по службе… По службе было далеко не так, как желалось бы.
Причин было две.
Во-первых, северная группировка. Хоть и не мешала сильно, но была словно бельмо на глазу. Первый контакт случился в двадцать пятом, здесь, в Атырау. Второй – в двадцать шестом, в Ульяновске. И оба раза – с диверсионной группой. Приметы ее Паутиков помнил отлично: мужик в боевом скафандре «Шагающий Танк», которые не так давно появились и на вооружении Берегового Братства, девчонка-кореянка, бронеавтомобиль КАМАЗ-63968 «Тайфун-К». И в том же двадцать шестом познакомились и с основными силами. Сошлись на узенькой дорожке. Агентурная разведка к тому времени северных уже разрабатывала – и вот на Урале, в общине, что обитала в правительственном бункере, и встретились. В следующий раз – в двадцать седьмом, уже южнее, караванами зацепились. И – так и пошло. Однако всё как-то вяло, при случае. Паутиков генералу не раз говорил – нужно с северными кончать. Выяснить расположение головной базы и наведаться. Однако Верховный добро не давал – его больше интересовало то, что лежит на юге, и основные силы и финансы группировки он сосредоточил именно там. Северных же он считал сопутствующими помехами и большого значения этому вялотекущему противостоянию не придавал. И хотя Тарантул думал по-другому, возражать генералу он не смел.