Не доходя до Илека километров двадцать, у села Затонное, сошли с тракта. Встали в низине, у самой реки. Напялив свой сценический костюм, Ювелир выдвинулся на разведку. Вернулся к вечеру и сообщил самые неутешительные новости: Братство здесь. Одно из подразделений группировки, ориентировочно человек пятьдесят, плюс техника. Община то ли продала свой объект, то ли была уничтожена, но следов прежних хозяев не было. Правда, не было и следов боевых действий, а мост и общинные домишки пребывали в целости. Забегаловкой теперь заведует другой человек – скорее всего, тоже из группировки или как-то с ней связан. Но кормят по-прежнему вкусно.
Добрынин, выслушав, задумался. Скверно. Одним махом они оказались в положении загнанного и заполеванного волка. Кругом враги, за каждой кочкой человек с оружием, БТР, а то и танк. Впрочем, чего ж вы ожидали?.. Знали, на что шли. Диверсант в таком режиме работает восемьдесят процентов своего времени. Вляпались – теперь медленно и осторожно выбредать на сухое. Диверсионная деятельность на ближайшие месяцы закончена.
На привал встали в мелком, постепенно разрушающемся селе Степное, посреди бескрайних, зарастающих молодым, только-только поднимающимся леском, пространств. Здесь, севернее, уже на территории России, не так остро чувствовалось знойное дыхание степи, чаще стали появляться рощицы и перелески, и уже одно это поднимало настроение и боевой дух. За позапрошлый, прошлый год и нынешний выход степь уже надоела до чертиков!
Пока шли от Илека – усиленно думал. Работа диверсанта – это не все время пиф-паф и тра-та-та. Это, прежде всего, напряженная работа мозга, звериное чутье, реакция и осторожность. А он, окончив прошлый сезон очень успешно, эту осторожность потерял и почему-то решил, что Братство – организация медлительная и неповоротливая. Пока поймут, что к чему, пока изобретут средства, уже и месяц пройдет… А оно вон как оказалось. Одного серьезного удара было достаточно, чтоб самим в западне оказаться.
Сам факт, что Братство закрывает переправы, указывал на то, что за ДШГ решили взяться всерьез. Усиленные патрули на дорогах, наблюдатели, затаившиеся в степи и имеющие связь с ближайшей перевалочной базой, дежурящие в полном боевом ГБР и прочие прелести режима повышенной готовности. Это значило, что выбираться теперь придется не двигаясь полным ходом по тракту, а в пешем режиме, с черепашьей скоростью, ночами и с разведкой. Это раз.
Два – куда выбираться? В какую сторону? Исходя из того, что группировка имела контакт с общиной на Илеке, нужно было брать за аксиому, что им известны приметы и машин ДШГ, и, наверняка, какой-то части людей. Именно за аксиому, чтоб наверняка. Ювелир вот удачно сходил, это да, не признали, но не факт, что с другими прокатит. Это значило, что в Братстве знают, откуда приходят и куда уходят диверсанты, знают, что они с севера, знают, что возвращаться они будут так же, выискивая переправу через Урал. Потому-то Илек и взяли под себя. И очень возможно, остальные переправы вплоть до Оренбурга, а то и Орска. Какой выход? Идти степью за Орск, где Урал мельчает и загибается на север, делать огромный крюк вокруг города, выходя из региона, и уже там искать пути домой? Но и группировка это понимает – ведь это практически единственная возможность для диверсионной группы. Наверняка и там тоже дежурят усиленные патрули. А наблюдение?.. Разбросать по трактам и в степи две сотни человек для группировки, обладающей более чем пятитысячным контингентом, проблем не составит! При таком положении дел дорога растянется хорошо если на месяц. Да еще и не факт, что дойдут, не спалятся!..