Следующие пятнадцать километров сделали за полтора часа. Снова привал и снова несколько отверстий. Данил выглянул наружу – светло, но тени уже удлинились. На часах пять вечера. Пожалуй, еще два-три часа, и на месте. Идеально в график вписались.
До города оставалось порядка десяти – и теперь Добрынин снизил скорость до минимума. Меньше скорость – меньше и шум. В степи, в пределах десятикилометровой зоны вокруг Атырау, стояли посты группировки. Кто знает, нет ли такого неподалеку?.. Услышат шум в трубе, долбанут из крупного калибра… или доложат по команде. И попадут они прямо на выходе в горячие объятия.
Последние километры, как это ни странно, дались легче всего: жара в трубе спала, да и воздуха прибавилось. Стоящее в зените солнце в середине дня все же грело трубу, несмотря на то, что температура воздуха в марте была еще низковата. Теперь же, ближе к вечеру, оно опустилось прочти до горизонта, и металл немедленно начал остывать. А по поводу воздуха Добрынин мог предположить лишь то, что они приближались к выходу с противоположной стороны трубопровода.
Как предполагал – так и оказалось. Спустя еще час, когда часы показали семь, впереди из мрака вдруг вынырнули внутренности запорного вентиля. Прибыли.
Подкатив к вентилю практически в упор, они остановились.
– На месте, мужики, – перевернувшись на бок, сказал Добрынин. – Снаружи стемнело. Отдохнем немного, или сразу сверлим?
– В жопу отдых, – проворчал Батон. – Давай уже вылезем отсюда. Я задолбался по стойке «смирно» лежать…
Данил усмехнулся. Что есть – то есть. Пять часов в замкнутом пространстве трубопровода – неприятное ощущение. Давит. Причем, со всех сторон сразу. Пожалуй, если б почаще привалы делать, дырки сверлить, да на пейзаж снаружи любоваться – легче бы прошло…
– Вылезем… – проворчал он, прилаживая сверло в патрон дрели. – Еще неизвестно, где оказались… Вы там не прозевайте, будьте готовы назад экстренно дернуть. Сейчас засверлим – а нам оттуда из КПВТ…
– Ну ты не каркай, – прошипел из-за Батона Ювелир, однако было видно, что пацаны напряглись.
Первое отверстие не дало вообще ничего. Вытащив сверло и приникнув к дырке левым глазом, Добрынин увидел снаружи лишь тьму. Это было нехорошо… Трубопровод мог плавно и незаметно нырнуть под землю, мог уйти в замкнутый бетонный колодец, мог и вообще оказаться внутри какой-то установки… Это значило, что придется отходить назад и сверлить проверочные отверстия в поисках открытого пространства. Потеря времени. Впрочем, вторая дырка все разъяснила. Просверлив ее и вставив туда фонарь, Добрынин на одно короткое мгновение включил его, тут же выключил и облегченно выдохнул – бетонным колодцем снаружи и не пахло.