– Что там? – шепотом спросил Ювелир. – Что видно?
– Похоже, прибыли на такую же газоперекачку, – ответил Добрынин. – Установки какие-то, емкости, трубы… Закрытое помещение.
– Ну и выходим тогда?.. – Батону не терпелось – видимо и впрямь труба надоела до чертиков.
– Выходим, – подумав немного, решил Добрынин. – Осмотримся сначала – там и решим, что дальше.
Однако до того, как они смогли выйти, пришлось еще поработать. Часа полтора сверлили отверстия – одно рядом с другим, максимально близко. Если сойдутся краями – хорошо, а нет – так ножовкой по металлу допиливать. Старались сохранять максимальную тишину, но не всегда это получалось. Сверлом еще куда ни шло, а вот ножовка по металлу, казалось, могла разбудить весь прилегающий квартал.
В конце концов, когда в боковине трубы была высверлена буква «П», Добрынин, психанув от выматывающей своей монотонностью работы, уперся ногами в незаконченный квадрат, спиной – в стенку напротив, и медленно отжал металл наружу. Сэкономили, пожалуй, с полчаса, да и вышло куда тише.
Место, где они оказались, в самом деле напоминало подстанцию с противоположного конца трубопровода, но только в разы больше. Это было что-то вроде конечного приемного пункта – здоровенный цех с оборудованием, мертвый и безлюдный. Оглядевшись и приметив лесенку наверх, на мостки пятого, седьмого и десятого этажей, к небольшим окошкам, которые опоясывали цех по периметру, Данил, отдав приказ оставаться на месте, забрался под потолок. Добрался до окошка, выглянул наружу – и в последних лучах заходящего солнца он наконец-то увидел ЕЁ…
Перед ним лежала головная база Берегового Братства.
Передвигаясь от окна к окну и пройдя по всему периметру здания, Добрынин примерно понял их собственное местоположение. Это был какой-то завод – и вероятнее всего по переработке нефти или газа, так как по всей территории тут и там были раскиданы огромные цилиндры емкостей, наподобие тех, что стояли в нефтехранилище Убежища, в разных направлениях шли трубы, тянулись железнодорожные ветки. Завод стоял хоть и в черте города, но на южной его окраине. А собственно город располагался к северу – Данил видел вдали его кварталы. Кое-где там горели огоньки, слышались типично городские звуки, лай собак, работа двигателей техники, людские крики и прочий шума цивилизации. Там же, на севере, текла и река, разделяя город на две части. Изучая его с высоты, Добрынин вскоре понял, что более заселена правобережная часть, где они сейчас и находились. Об этом говорило хотя бы то, что именно в восточной части наблюдалась концентрация огней, и чем темнее становилось, тем больше и больше зажигалось их в городе. Левобережная же часть была темна и производила полное впечатление необитаемой.