— Какого х*я ты тут делаешь?
— Большого! — откликнулась она и красноречиво уставилась на ту часть моего тела, что была скрыта под одеялом.
А мадам знает толк! Хотя с виду-то она до такой степени принцесса, что по жизни, кажется, передвигается летящей походкой под аккомпанемент ветра в голове. Но, однако, хватило же у нее ума чего-то мне подсыпать и забраться в мою постель! Вот значит уж замуж невтерпеж!
Но черта с два у нее это пройдет.
Не стесняясь своей наготы (чего уж скрывать от такой ценительницы, как Крякина) я подхватил девицу под мышки и выволок из кровати с одной короткой фразой, больше похожей на рык:
— Вон отсюда!
— После всего, что между нами было?! — взвизгнула она и следом (я даже не удивился) возмущенно прикрякнула.
— И после всего, что не было — особенно, — кивнул я. — Пошла нахер, живо!
Но она не двигалась с места. Ну что поделать, видать, к таким командам не приученная. Но мы это исправим.
— Нахер — это там, — любезно пояснил я и указал на дверь. Крякина вместо этого с вызывающим — преимущественно отвращение — видом уселась в кресло. Еще и ноги раздвинула — смотри, мол, чего умею.
На этом мое терпение кончилось.
— Не хочешь нахер, пойдешь еще дальше, — пожал плечами я и, предварительно распахнув окно, закинул голую Крякину на плечо и прямо в таком виде отправил на улицу. На ее счастье, с первого этажа.
После чего запер окно и, спешно одевшись, поехал на работу под аккомпанемент кряков голой Миранды, которая, чересчур поверив в себя, целых метров пятьдесят сопровождала уезжающую машину.
И пусть я был последним мудаком, но за то, во что эта дрянь пыталась меня вмешать, мне было ни черта не стыдно, что я оставил ее на улице голой.
Оставалось еще разобраться с тетушкой, потому что, как ни противно было об этом думать, но без ее участия в этом деле, Крякина бы просто не попала ко мне в дом. И это было настолько чудовищное предательство, что я чувствовал — надо остыть, прежде, чем я смогу с ней поговорить достаточно спокойно для того, чтобы обойтись без драматичных заявлений в духе дешевого сериала «нет у меня больше тети!».
Но главное, мне хотелось срочно увидеть Катю. Увидеть и понять, что все, что между нами было, мне действительно не приснилось. И если то, как она мне отдавалась, было правдивым и искренним, я не собирался больше тянуть кота за причиндалы. Утренняя история с Мирандой дала мне понять очень важную вещь: мне противно думать о любой другой женщине в моей постели, кроме Самойловой. И в жизни — тоже.
И все это я хотел ей немедленно сказать, но когда вошел в кабинет и обнаружил там тетю, испытал такой гнев, что обошелся с Катей, вероятно, довольно грубо. Но в этот момент ярость затмила рассудок и я уже не видел и не замечал ничего, кроме такого родного лица женщины, которая меня предала.