Ладно, в конце концов мы не в сериале. Но если Снежков все же отец детей и попытается на них претендовать — впадет у меня в кому на ближайшие триста серий! И даже буфера Стариковой его оттуда не выведут!
Нужно было позвонить Андрюхе. Я же все-таки хотел знать, родит ли Старикова Снежкову детей или тому нечем будет их делать.
— Ну что, покорил свою Джомолунгму? — раздался в трубке веселый голос, но мне было как-то не до смеха. Я мысленно заряжал ружье.
— И не раз, — откликнулся я коротко и перешел к делу:
— И она меня тоже. Поэтому есть вопрос ценой в целую жизнь.
Причем Снежковскую. Но этого я говорить не стал.
— Ну давай, спрашивай.
— Какая обычно температура в парилке?
— Шестьдесят-девяносто градусов.
П*здец. Неужели все пропало?
— Слушай, в тот вечер, когда у нас был корпоратив… все парилки работали?
Я так внимательно ждал ответа, что четко услышал, как Андрей поскреб задумчиво подбородок.
— Вроде ломалась одна, но ее оперативно починили.
— Какая? — быстро спросил я.
— Без понятия. Это важно?
— Я же сказал — человеческая жизнь под угрозой!
— Окей, я наберу щас мастера и перезвоню.
За те пару минут, что я ждал звонка, в мыслях успел Снежкова чуть ли не распять. Хотя, может, он там был и не причем вовсе, но его частое нахождение рядом с моей Катей делало его самой привлекательной мишенью для кровавых фантазий.
— Я узнал, ломалась пятая парилка, где-то между половиной десятого и одиннадцатью вечера, — отчитался мне первым делом Андрюха, когда я поднял трубку.
Время, кажется, примерно сходилось. Осталось понять, в какой парилке я плодотворно провел время с полотенцем?
— Пятая — это где? — мрачно буркнул, понимая, что последнее, на что смотрел в тот вечер — это номера парилок.
— Напротив бассейна, — подсказал Андрей и я выдохнул.
«Аллилуйя!» — запело у меня в голове. Все сходилось! А раз все сходилось, не могло быть столько случайностей одновременно. Дети — мои! Живи и плодись, Снежков, так уж и быть.
— Спасибо, Андрюха, — поблагодарил я искренне и, положив трубку, хотел уж было на радостях поехать к Самойловой, которая ждала меня у себя дома, но не тут-то было.
Звонок в дверь породил внутри дурное предчувствие и искушение не открывать. Но я открыл.
На пороге обнаружилась Крякина, что уже само по себе было неприятным происшествием.
— Зачем пожаловала? — спросил я без лишних приветствий. — Понравилось летать из окна и бегать голышом?
— Хорошо смеется тот, кто смеется последним, — заявила мне в ответ та и сунула в руки какую-то бумажку.
Где-то я уже это видел.
— Ну и что это?
— Читай, — коротко ответила Крякина.