— Не надо, я сама. — Взяв у него кольцо с бриллиантами, Розалинд надела его на свой безымянный палец. — Спасибо, что берег его.
— Пожалуйста.
Томас снова отвернулся, и она не увидела выражение его лица. Наверное, так было лучше. Она и без того чувствовала себя ужасно. Томас прилагает столько усилий, чтобы восстановить их связь, но ему это пока не удается. Если бы только она смогла что-нибудь вспомнить и вознаградить его за старания.
— Где она? Где она? — донеслись до Розалинд из-за закрытой двери восторженные детские крики.
Пока Томас двадцать минут разговаривал с Мэдди в другой комнате, Розалинд ходила взад-вперед по восточному ковру, вращая на пальце обручальное кольцо и молясь, чтобы все прошло хорошо.
— Мама! — Дверь распахнулась, и в комнату влетела маленькая девочка. — Мамочка! Ты вернулась! — Розалинд не успела никак на это отреагировать, потому что в следующее мгновение малышка врезалась в нее и обхватила ее руками. — Ура! Ты вернулась! — визжала Мэдди. — Я по тебе скучала, мамочка.
Розалинд подумала, что сердце ее вот-вот разорвется от переполнявших его незнакомых и в то же время знакомых чувств.
— Я тоже по тебе скучала, моя сладкая, — прошептала она.
Опустившись на колени, Розалинд провела рукой по каштановым волосам Мэдди. Томас был прав. Их дочка — само очарование. Эти серо-голубые глаза… Эти пухлые щечки…
— Я тоже по тебе скучала, — громче и увереннее повторила Розалинд. — Прости, что меня так долго не было.
— Папа сказал, что ты ударилась головой и потерялась.
Розалинд улыбнулась, хотя к ее глазам поступили слезы.
— Да, так и было.
— Еще я сказал ей, что ты вернулась домой сразу, как только смогла.
Подняв глаза, она увидела Томаса, который задумчиво наблюдал за их воссоединением, и ее сердце затрепетало. Встретившись с ним взглядом, она сказала одними губами «спасибо», и Томас кивнул в ответ.
Малышка тем временем обняла Розалинд за шею и положила голову ей на плечо.
— Мы с папой думали, что ты на небесах с ангелами, но я написала письмо Санте и попросила его отпустить тебя домой на Рождество.
— Правда? — спросила Розалинд.
Не размыкая объятий, Мэдди слегка отстранилась, посмотрела ей в глаза и кивнула.
— Потому что Бог и Санта друзья.
Она говорила так серьезно, и глаза у нее были такие же, как у Томаса. Розалинд захотелось крепко прижать Мэдди к себе и никогда ее не отпускать. Она полюбила ее с первого взгляда? Или, может, Томас прав, и бывают такие прочные связи, которые не исчезают вместе с памятью?
— Думаю, что теперь, когда я вернулась, тебе придется попросить у Санты еще что-нибудь на Рождество.