– Не защищай его.
– Иногда Пьета вел себя со мной как гадкий манипулятор, но это не умаляет его положительных качеств. Жизнь не делится только на черное и белое. Он как никто достоин сочувствия.
Комната вдруг наполнилась смехом Маттео, раскатистым смехом, скрывавшим горечь.
– Пьета заставил тебя подыгрывать ему в этом жалком фарсе. И тебе его жаль?
– Да, потому что он не мог быть с мужчиной, которого любил. Он сам загнал себя в ловушку и не мог жить свободно, в гармонии со своей природой.
Маттео убрал ее руку с колена.
– Я был у тебя первым?
– Да, – вздохнула Наташа.
Не успела она и глазом моргнуть, как он вскочил с места и, пройдя к камину, одним резким движением руки смел с полки коллекцию английского фарфора.
– Я не мог простить себе, что мы оказались в одной постели после его похорон. Не мог простить себе, что у нас будет ребенок. И ты позволила мне жить с чувством вины, хотя у тебя имелось столько возможностей все мне рассказать! – неистовствовал Маттео.
– Прости меня, – умоляла его Наташа, вставая. – Мне казалось, я поступаю правильно…
– Ты поступила так, как лучше для тебя! Как и всегда, – обвиняющим тоном прошипел он.
– Как ты можешь так говорить? Если бы я поступала так, как лучше для меня, я бы восстала против воли родителей, отказала Пьете и вышла замуж за тебя.
– Не льсти себе. Рано или поздно я бы понял, что ты лгунья. У тебя никогда не хватает смелости говорить правду.
Она отпрянула от него, будто он ее ударил.
– Ты прав, – произнесла Наташа через несколько долгих мгновений, выпрямив спину. – Мне действительно не хватало смелости. Воспитание моих родителей сломило мою волю и уверенность в себе. Сначала я подчинялась их желаниям, а потом – желаниям Пьеты. Мне жаль, что я не рассказала тебе правду о своем браке, когда узнала о своей беременности. Но мне казалось, я поступаю правильно. Я хотела оградить тебя от страданий, потому что люблю тебя. И мне жаль, что семь лет назад мне не хватило храбрости отстоять свою свободу.
Маттео слушал ее, чувствуя, как разрастается тяжесть в его груди. Будто против его воли, ноги сами понесли его к ней. Через секунду его ладони уже нежно обхватили ее лицо. Он смахнул слезу с ее щеки и заглянул ей в глаза.
– Я всегда просил тебя об одном – будь честна со мной. – Его голос звучал тихо и спокойно. – Ты заставила меня снова тебе поверить. Но не захотела довериться мне и спасти меня от угрызений совести. Я подумывал даже над тем, чтобы в будущем сделать тебе предложение. То, что произошло между нами в Майами, было прекрасным и особенным. Но, как и твой брак, это всего лишь ложь и иллюзия.