Это был тот самый, в зеленом жилете. Он, видимо, был ровесником Тома и Олли, но пониже ростом и более крепкий на вид. Пожалуй, его можно было бы назвать привлекательным, если бы не густой запах алкоголя и безумное веселье в мутных глазах. Он был один. Глэдис попыталась успокоиться.
— Убери руки, — сказала она спокойным и холодным тоном, который обычно безотказно действовал на брата.
— Ты что, собралась мне указывать?! — безумные глаза полыхнули темным гневом исподлобья, он стиснул ее руку так, что она чуть не вскрикнула, показалось, что запястье сдавило камнями.
— Что ж, давай поговорим… — ее голос предательски дрогнул.
— Какие могут быть разговоры с добычей, — оскалил он белые волчьи клыки.
Белоручку Боба считали нелюдимым и мрачноватым. Не потому что он от природы был злым. Просто не умел говорить так, чтобы люди слушали его, открыв рот. Ну и ладно. Не менестрель же он! Понимать его умела только Мэй, его жена. И еще, конечно, железо! Оно, казалось, всегда угадывало, чего от него хочет Боб, и послушно принимало форму то ножа, то серпа, то наконечника стрелы…
Одевался он тоже очень просто: рубаха, похожая на тунику с рукавами (кот) из грубого полотна, до колен, суконные чулки-шоссы, широкий пояс — вот и весь наряд. И прозвище ему дано было, понятно, в шутку. Кузнецы не бывают белоручками. Но так уж он был устроен, что всегда казался закопченным — заросший до глаз черной бородой, с обнаженными руками, покрытыми такой же черной растительностью (ему всегда было жарко, как будто он впитал в себя горячий воздух кузницы про запас), и когда в воскресенье он шел с семьей в церковь, отовсюду неслось: "Белоручка Боб, Белоручка, замараться не боишься?" Он никогда не злился на это — такие уж шутки в Уолхалле, его родной деревне. Вообще, по виду Боба никогда нельзя было сказать, какое у него настроение.
Но сегодня оно было отменным. Осенью Боб всегда запасал древесный уголь на время дождей. Сэр Роджер, владелец этой земли, выделил ему в этом году большой участок леса и разрешил рубить деревья на уголь. Здесь кузнец завел обширную угольную яму. А как же! Новую дорогу-то проложили через Уолхалл! Заказов стало больше — угля не напасешься. За лето Боб со старшим сыном нажег много, должно хватить на все дождливое время. Вот и сейчас сзади поскрипывает телега, нагруженная мешками, вокруг осенний лес. Тепло и тихо. Даже ветра нет. Тропинка еле заметна, но впереди уже показалась поляна, старая вырубка, а недалеко от нее — хорошая дорога до самого Уолхалла. Задумавшись, он не сразу понял, что давно слышит странные звуки, похожие на тихое поскуливание. Боб пошел вперед быстрее. Он никого не боялся, не каждый осмелится связаться с кузнецом — невысокий, кряжистый, как дубовый пень, он даже на вид был очень силен, но все же вытащил из-под мешков увесистую дубину, окованную железом, так, на всякий случай.