– Как к обедне прозвонили…
Магистр кинул мимолётный взгляд в стрельчатое, забранное затейливым переплётом окно – солнце ещё и не начинало клониться к закату. Да, верно, совсем недавно.
– Извещал ли ты об этом ещё кого-нибудь, брат Антоний? Отца настоятеля? Старшего келаря? Или хотя бы первых встречных?
– Н-нет… – задрожал несчастный библиотекарь. – Я ж сразу понял, владыка, дело неотложной важности! Только вы и разберётесь, доброе то знамение или… или… Дни Последние грядут… Знамо ведь, для чего труды все наши да чего ожидаем со смирением…
Ишь ты, «известно ему» да «чего все ждут»…
Магистр, впрочем, ничем не выдал насмешки. Значит, о случившемся ещё никто не знает, ни настоятель, ни кто-то ещё, кроме одного лишь брата Михаэля, нёсшего бессменную стражу у дверей своего патрона – но Михаэль вернее могилы.
И это хорошо, ибо сказано – «в Дни Последние сыщутся нетвёрдые духом и верой даже и средь тех, кто выше иных поднялся; ибо слишком много сил тратят таковые на сам подъём, забыв, ради чего к Небу стремиться должно изначально».
Не следует сеять сомнения и умножать колебания. И без того не все в Церкви едины в толковании святого Серапиона, не все одобряют затеянное, если не явно, то тайно, и магистр об этом знал. Как знал и то, что многие и многие слуги Спасителевы счастливы принять высокую судьбу избранных воинов Его, в чём бы она ни состояла. Вот брат Антоний – наверняка из их числа, только больно уж худ и болезненно бледен… Магистр вздохнул. Всё, что Спаситель ни делает, – к лучшему. Плоть человеческая слаба, и не всякий желающий сделается воином Его, но сможет послужить общему делу по-другому.
– Что ж, – магистр аккуратно собрал свитки, – пойдём, сын мой, покажешь, что там у тебя творится. Нет, не сюда – слишком долго спускаться. Есть другой путь.
Окажись брат библиотекарь хоть чуток старше или умнее, то наверняка бы насторожился; но монашек Антоний, растерянный, весь в красных пятнах от волнения, только кивнул.
Магистр указал на открывшуюся прямо в стене покоя винтовую лесенку, ведущую куда-то вниз, в пыльную темноту.
Взял из ржавого кольца на стене заранее приготовленный Михаэлем факел – Михаэль всегда следил за этим – и ступил на узкие крутые ступени. Библиотекарь шаркал следом, придерживая полы, бормотал едва разборчиво:
– Я ведь недавно в должности-то, как отец Натаниэль помер, упокой Спаситель его душу… Ещё не всё в порядок привёл, у нас ведь, знаете, отче, есть тома и зачарованные, даже Писания… к ним ведь подход нужен, отче магистр… особливо если копировать… А как вы прибыли да как отец настоятель сказал, что у нас в монастыре знамение может случиться, так я их все запер покрепче, есть у нас в винном погребе каморка… чтобы, значит, не было от них вреда… Отче магистр, отче, но что же это выходит – Последние Дни наступают? Он является, Он грядёт? И мир наш утонет в огне очистительном? И спасутся лишь избранные Им?