Четвертаку нечего было ответить, и Перс благополучно довел тему до конца. Борцы отдали в счет долга коттедж в виде китайской пагоды в подмосковном Поварово. Ковальского безумно напугал блатарь Сэм, который приехал с Персиком в пафосный офис бизнесмена в тренировочных штанах и катался по кабинету вдоль и поперек в кожаном кресле на колесиках, отталкиваясь ногами от письменного стола из красного дерева.
А с Четвертаком Жора неожиданно встретился двадцать лет спустя, уже в роли серьезного магната. Они сразу узнали друг друга и по-братски обнялись. Вспоминали девяностые. Живых и мертвых. И Панама-Сигл с кришнаизмом завязал и оказался при серьезной должности в конторе Четвертака. Ну и Слава Богам!
Шли годы. Персик матерел, мужал. Его бицепсы и грудь налились стальной мускулатурой. Григорию импонировало то, что если он отдавал в работу Жорику какую-то «точку», то о ней можно было забыть на года. Персик будет ее оберегать, развивать и только повышать рентабельность. И вот уже коммерсанты в молодом гангстере души не чают. Он умел выслушать и пожалеть любого. Называть его Персиком стало не солидным. Погоняло «Персик» плавно трансформировалось в «Перса».
В бригаде Уральского звено Жоры стало самым многочисленным. От десяти и более человек. В числе прочих подтянулся чемпион Европы среди юношей по боксу в супертяжелой весовой категории Леонид Ачкасов. Среди взрослых он лавров не снискал. Хотя в числе самых перспективных молодых тяжеловесов Европы съездил в США в конюшню знаменитого тренера Тедди Атласа в рамках проекта «Великая белая надежда». В конце концов, крест на его карьере поставил пропущенный удар. Но не в боксе, а на дискотеке. Лене дали по башке железной трубой.
Григория беспокоило, что такой заслуженный спортсмен, можно сказать, визитная карточка бригады, получает мало денег.
— Жора, ты почему Лене точки не даешь? — укорил босс товарища.
— А как ему давать? Он не помнит ничего. Ни сколько получать, ни когда. Мне самому все приходиться делать, — оправдался Перс.
— Вот я на память тоже не полагаюсь. Записываю важные «пироги»[197] на бумажку. Скажи, пусть также делает, чтобы не забывать, — посоветовал лидер.
Через пару недель Гриша поинтересовался у Жорика: помог ли совет? Записал Леня ли на бумажку?
— Записал. Но забыл, куда он ее положил, — развел руками Перс.
Григорий заметил, что Леня порой появлялся с подбитым глазом или еще какой травмой.
— Это он опять на дискотеке подрался! — сокрушался Жора.
— Кто же на него кидается, на амбала такого? Я бы ломился от него, как сохатый до самой кольцевой, — удивлялся каторжанин.