.
В 1991 году произошли два форс-мажора, благодаря которым, весь процесс сдвинулся с мертвой точки…
Одним из организаторов подпольной торговли водкой в районе был Володя Мосол. Длинный, мрачный мужчина с глубоко посаженными глазами. Они как-то познакомились с Уральским, и районный бутлегер рецидивиста стал привечать. Гриша брал у него видеокассеты. Чутье торговца позволило этому человеку угадать недюжинный потенциал арестанта. Мосол оказался патриотом улицы Дыбенко. Его возмущало, что коммерсантам, славящегося своими хулиганскими традициями, района приходилось платить чужакам. Владимир исподволь готовил почву для появления Уральского в роли «спасителя отечества». Вскоре он познакомил каторжанина с первыми бизнесменами.
У Гриши не было машины, и пару раз на «стрелки» Мосол возил его на своем «Москвиче». Хотя выглядел Володя устрашающе, на «рамс» рецидивист его никогда не брал, так как был очень щепетилен в вопросе босяцкий этики. Ведь Мосол был барыгой. Лагерь еще очень долго «сидел» в сознании каторжанина.
Мосол совсем не пил. Каково же было удивление каторжанина, когда однажды часов в восемь утра его разбудил звонок в дверь, и он увидел в дребадан пьяного «короля» районных бутлегеров. Оказывается водочный «магнат» был запойным.
Мосол сбивчиво объяснил, что его кто-то обидел, и Гриша немедленно должен идти его защищать.
Делать нечего, арестант, как был в тапочках, так и спустился к машине. Они подъехали к пятнадцатому таксомоторному парку. Там их ждал известный каратист Валерий Гусев и пара его учеников. Обидчиками Мосла оказались несколько взрослых мужиков, бывших борцов. Они с Володей долго и нудно стали «тележить», кто из них кого послал. Григорию это быстро надоело, хотелось спать. Поэтому, скорый на руку, каторжанин поднял первую попавшуюся доску и огрел ею одного из оппонентов. Борцы бросились врассыпную. Мосол издал победный клич и тоже пошел в атаку. Великий каратист Гусев, вместо того, чтобы сразить врагов неотразимыми ударами, достал газовый пистолет и начал палить по убегающим борцам. Кажется, что в Уральского попало больше, чем в обидчиков Мосла. У него обильно заслезились глаза, но это был единственный урон. Григорий даже тапочек не потерял. Позднее оказалось, что он произвел неизгладимое впечатление на гусевских учеников. Они рассказывали товарищам: «Привезли какого-то рецидивиста в домашних тапочках, и он всех разогнал поленом, пока мы базарили». Товарищи рассказали своим приятелям, и понеслось по району…
К великому сожалению, вскоре Мосол умер. У него оторвался тромб. Он мог принести еще много пользы. Но начало было положено. Район ждал своего лидера. Уральский «поднял флаг» и народ хлынул к нему.