— Ключ сможешь нарисовать?
Шофер вытащил из ящичка блокнот, карандаш, не спеша принялся набрасывать чертеж. Он провел прямые, очерчивавшие многоступенчатые бороздки, сбоку указал размеры в миллиметрах.
— Настоящий чертеж!
— Кое-что умеем.
— После того дня ты видел Косова?
— Когда в поездку провожал… Завез с женой, с детьми на вокзал.
— Он что-нибудь вез с собой? Помимо сумки.
Шофер подумал.
— Коробку.
— Большую?
— Из-под сигарет. От «Мальборо».
Дверь дежурки в это время приоткрылась, кто-то разговаривал в коридоре, собираясь идти.
— Пойду… — Инспектор не хотел, чтобы Грубовникова видела его с шофером. — Поговорим потом.
Он простился, вышел из машины.
«Ого!..» — Мороз сразу проник под куртку.
Денисов взбежал на крыльцо. В коридоре с обеими женщинами из Ржакова стоял следователь. Он был без пальто и шапки. Женщины уходили и все никак не могли уйти.
— …А врач… — Говорила в основном сестра Косова. — Одно доказывает… Поражены, дескать, крупные артериальные сосуды. Внутренняя поверхность бугристая! И возникает препятствие нормальному току крови…
Денисов это хорошо себе представлял.
— Вы упомянули… — Он воспользовался тем, что жена Косова в разговоре не участвовала. — Как отказали в деньгах кому-то, кто просил в долг у вашего мужа. Давно это было?
Грубовникова не сразу поняла.
— A-а… Недавно. Неделю назад. — Она уточнила. — Я почему отказала? К ремонту готовимся. Нижние бревна перебрать да еще венцы! Расходы большие!
— Помните? Кто именно просил?
Грубовникова кивнула.
— Как же?! Из их организации. Начальник вагона! Ольшо… — Она запнулась, выговаривая трудную фамилию.
— Ольшонок?!
Табло на перроне показывало начало второго часа.
Денисов поднялся в буфет. Несколько завсегдатаев — экипажи патрульных машин, таксисты — ужинали за высокими столиками, друг против друга. Денисов подошел к стойке, поздоровался. Буфетчица, переговаривавшаяся со знакомым диспетчером такси, тотчас прервала разговор.
— Поужинать?
Денисов взял бутербродов, студень, сметану и чай, отошел к краю антресоли. Уборщица, собиравшая посуду, поставила перед ним горчицу. Она была расположена к сотрудникам милиции, работавшим в ночное время, как могла, по-своему, их отличала.
Он огляделся.
За угловым столиком собирались отъезжавшие в и-фопорт летчики и стюардессы, там, как обычно, звучал транзистор. Буфетчица снова занялась диспетчером. Внизу, за стеклом, была ночь. Казалось, зал для транзитных пассажиров и высвеченный светом перрон расположены в разных часовых поясах.
Он ел и думал о ЧП в вагоне:
«Что произошло? Что Ольшонок и другие пытаются скрыть? Имеет ли это отношение к гибели Косова?»