— Это не важно, это ты потерпишь часок. — Оказывается, вопрос был риторический, напарник вовсе не собирался принимать мое мнение во внимание. — А к такому личику твои глаза не подходят. Сюда нужно что-то светлое, прозрачное… для полноты впечатления.
Он порылся в коробочке с линзами, выбрал пару и ловко вставил их мне в глаза. Я моргнула раз, другой, потом посмотрела в зеркало и признала:
— Ты прав. Знаешь, с таким взглядом я сама себя опасаюсь.
— Думаешь, слишком жестко получилось? Попробовать что-нибудь попроще?
— Не надо. Если улыбочку добавить, то хорошо будет.
Я слегка растянула губы, пристально глядя на свое отражение в зеркале, и Гошку передернуло:
— Нет, Ритка, лучше не улыбайся. А то вдруг у мужика нервы слабые.
Странно — женщина, на которую я сейчас смотрела, вовсе не была уродливой. Немного старше меня, черты лица правильные и даже приятные, небольшая звездочка старого шрама чуть ниже левого глаза тоже общего впечатления не портила. Да и мало ли от чего могут появляться шрамы? Необязательно же криминал — случаются и несчастные случаи, и автомобильные аварии. Я снова попробовала улыбнуться. Нет, Гошка прав, лучше не стоит. Разве что понадобится произвести на Паршина особо сильное впечатление.
Но откуда это ощущение жестокости, чистой, без малейшей примеси сомнения или жалости? Ведь это не какой-то другой, неизвестный мне человек, это я! С другим рисунком губ, с непривычными, белобрысыми бровями и ресницами, с неприятно светлыми, водянистыми глазами, но все равно это я!
— Гоша, — позвала я тихо. — Гоша, как же так? Неужели во мне это есть?
— Это в каждом человеке есть. — Напарник осторожно погладил меня по черному кудрявому парику. — Кроме святых, конечно. Но святые, сама понимаешь, это не по нашему ведомству.
— Увы. — Я поправила челку и поднялась со стула. — Ладно, теперь одежда. Джинсы мои, я думаю, можно оставить?
С одеждой мы возились недолго — мой привычный спортивно-джинсовый облик вполне годился для предстоящего дела. Только куртку Гоша велел заменить. Он перерыл наш гардероб и нашел ярко-зеленый двойной пуховик на алой подкладке, с отстегивающимся капюшоном.
— С внешним видом закончили. — Гошка два раза обошел вокруг меня и остался доволен. — Теперь займемся внутренним содержанием. Значит, как только Паршин высаживает жену, ты ныряешь к нему в машину…
Небольшая парковка около салона красоты «Креатив» была свободна, но Гошка остановился на другой стороне улицы, втиснувшись между ржавым грузовиком, который, судя по шапке снега, стоял там с начала зимы, и «опелем» золотистого цвета.