Посмотрев на него, я ощутила, как напрягаются мои челюсти.
— Как ты это делаешь? — сказала я. — Как ты умудряешься вызвать у меня чувство вины из-за того, что я не радуюсь этому?
Он выглядел искренне удивлённым.
— Ты думаешь, я хочу, чтобы ты радовалась этому?
Вздохнув, я легонько дёрнула его за волосы.
— Нет.
Он обвил меня рукой, прижимая к себе. Я ощущала в нем ту тягу, достаточно сильную, что я прикрыла глаза, стараясь думать вопреки ей.
С нами опять что-то происходило.
Мы не обсуждали это, но от этого становилось очень сложно сосредоточиться в его обществе — а это и в лучшие-то времена было непросто. Я даже гадала, не вызвано ли это моим использованием телекинеза во время операции, но это началось до отъезда в Южную Америку.
Он поцеловал меня в шею, чувственно притягивая мой свет, легонько посасывая мою кожу. Я прикрыла глаза, затем вновь открыла и посмотрела на комнату перед собой, ощущая головокружение. Сделав это, я увидела, как несколько видящих отводят взгляды и краснеют, зная, что я поймала их за наблюдением за нами.
Супер. Мы опять воздействуем на остальных.
— Элли, — произнёс он. — Тебе бы не пришлось убивать, если бы не я. Это возлагает на меня двойную ответственность. За боль твоей души… и за сами смерти.
При виде моего хмурого выражения он щёлкнул языком.
— Знаю, ты не думаешь о душе в таком ключе…
Я покачала головой.
— Не в том дело. Ты не несёшь за меня ответственность, Ревик.
— Это была моя операция. Я пригласил тебя.
— Ага, — пробормотала я, взглянув на экран. — Но у тебя же не «телекинез, хаотичный», — сказала я. — Ты бы не убил их.
— Именно, — он повернул мой подбородок пальцами, чтобы я посмотрела на него. — Я написал то описание. Я знал, в какой мере ты владеешь телекинезом. Это возлагает на меня ещё большую ответственность. Я не понимаю, как ты этого не видишь, — его глаза ожесточились. — Я правда думал, что ты будешь злиться на меня за это. Наверное, ты и должна злиться на меня, Элли.
Поверх моего плеча он взглянул на группу, сидевшую перед монитором.
— Я привёл других не для того, чтобы убедить тебя в правильности ситуации, а только для них самих. Постарайся не осуждать их, — сказал он виноватым тоном. — Особенно молодых. Им это кажется победой. Для некоторых это первая победа в их жизни. Я не стал бы лишать их этого, — он показал жест одной рукой, добавив: — Для нас это иначе. Мы не такие, как они. Нам лучше обсуждать свои опасения наедине. Как и стратегию.
Подумав над его словами, я посмотрела на группу видящих, рассевшихся на диванах и на полу.
Я услышала посыл в словах Ревика.