Глаза Джейка удивленно распахнулись.
– А можно?
– Конечно.
Он посмотрел на живот Эйвери.
– Ну же! – подбодрила она. – Прикоснись ладонями.
Джейк послушался и положил ладонь поверх ее футболки. Эйвери потянулась, взяла его другую руку и тоже приложила к своему животу.
– Придется подождать несколько секунд. Вот! Чувствуешь! Это он. – Эйвери рассмеялась. – Или она.
Джейк тоже нервно рассмеялся.
– О боже!
– Ребенок, когда его вот так чувствуешь, кажется намного более реальным, правда?
– Это верно.
Джейк произнес это настолько тихо, что Эйвери едва его расслышала. Она узнала этот тон. Таким же негромким, чуть охрипшим голосом он заговорил, когда впервые увидел ее обнаженной. Что-то в душе Эйвери словно надломилось – наверное, ее гордыня. Пусть Джейк – напыщенный аристократ, но в нем есть много от нормального человека. И хотя у Эйвери имеются свои причины не хотеть, чтобы он общался с их ребенком, ей нужно играть честно.
Малыш снова пошевелился, и она предложила Джейку:
– Можешь спрашивать меня о чем хочешь. Я же вижу, что ты умираешь от любопытства.
Джейк провел ладонями по ее животу, словно запоминая его форму.
– Даже не знаю, что спросить.
– Ну, ты уже знаешь, что меня тошнило по утрам, а к концу дня я обычно чувствую себя совсем без сил. Но так приятно ощущать, как ребенок шевелится внутри!
Подождав несколько минут и больше не ощущая толчков в животе, Эйвери шагнула назад.
– Ну хватит, наш ужин остывает.
– Да, конечно, ешь на здоровье.
Она улыбнулась, завязала пояс халата и вернулась за стол. Положив на свою тарелку макарон, Эйвери с аппетитом начала их есть.
– Знаешь, я очень переживаю из-за всего этого, – произнес вдруг Джейк.
Она подняла на него взгляд.
– Из-за чего?
– Я волнуюсь не только за ребенка, но и за тебя. Ты ведь хочешь продолжать свою карьеру юриста. Но, послушай, если бы ты позволила мне позаботиться о тебе, то могла бы больше никогда не работать.
Эйвери внимательно посмотрела на Джейка. На этот раз его предложение помощи нельзя было назвать снисходительным или неуместным. Просто он так отреагировал после того, как прикоснулся к своему ребенку, почувствовал его. Это выглядело скорее и глупо, и трогательно.
– Не позволяй ему или ей уже сейчас вертеть тобой.
– Что?
– Ох, Джейк, когда я первый раз почувствовала, как ребенок в моем животе пошевелился, я чуть в обморок не упала от радости. Тебя сейчас переполняет счастье и восхищение оттого, что ты впервые почувствовал свое дитя. Да, это производит сильное впечатление. Но когда твой сын или дочь родится, то будет какать, писать, плакать всю ночь, потом подрастет и будет падать, обдирая коленки, затем превратится в подростка, попросит купить машину и будет постоянно попадать в неприятности – возможно, даже в очень большие.