2) в незаконном вторжении в жизнь частных лиц, которые по собственному желанию скрыли данные о личности из Сети;
3) в незаконном присвоении статуса работника правоохранительных органов;
4) в действиях, порочащих репутацию работника правоохранительных органов;
5) в незаконном вторжении на частную охраняемую территорию;
6) в порче чужого имущества;
7) в умышленном причинении вреда здоровью лёгкой тяжести;
8) в совершении физического насилия;
9) в моральном давлении, повлёкшем изменение свойств личности…
– Это всё? – спросила я.
– Да. Если согласны, подпишите вот здесь.
Полицейский протянул мне стилус и подтолкнул планшет в мою сторону.
– Последний пункт… Что он обозначает?
– Марк – военный подразделения специальных войск. Он – солдат, обученный влиять на сознание, ломать волю. Именно поэтому вы всё отрицаете.
– Моё сознание не подвергалось влиянию и давлению, – возразила я.
– Мы придерживаемся другого мнения на этот счёт. Но так как вред вашему здоровью был причинён минимальный, мы обязаны прислушаться к вам и принять во внимание ваши показания. Отдавая себе отчёт в том, что они могут не соответствовать действительности. Система несовершенна, увы… Совсем скоро мы сможем доподлинно выяснять, какой ущерб сознанию был нанесён. Уже сейчас проводятся пробные испытания, но они ещё не внедрены повсеместно.
– И хорошо, – усмехнулась я, – с пятого по девятый пункты можете вычёркивать. Я отказываюсь давать показания против Марка. И не признаю за ним совершения этих преступлений… И второй пункт тоже.
Полицейский подкорректировал список, но оставил в списке второй пункт:
– Марк незаконно проник в базу данных. Это наказуемо. Даже несмотря на то, что вы не против.
Я прочитала написанное. Я бы не подписывала, вообще, никаких протоколов. Но в таком случае Марка обвинили бы по всем пунктам.
– Суд будет проходить завтра.
– Быстро вы работаете, – съязвила я.
– Стараемся, – невозмутимо отозвался полицейский, – вам нужно будет присутствовать. Обязательно.
Маркуса Дэвидсона обвинили по пунктам с первого по четвёртый включительно. Приняли во внимание его прошлые заслуги перед родиной и безупречную (пусть и незаконную службу) в конторе чистильщиков, присовокупили состояние его психического здоровья и вынесли решение.
Его приговорили к полутора годам лишения свободы в колонии строгого режима с принудительным лечением. Принимая во внимание его специальную подготовку и потенциальную опасность, которую он может представлять для других заключённых, ему выделили одиночную камеру.
Посещения запрещены. Передача любых предметов, кроме печатных изданий весом до 0,2 фунта, запрещена.