— Если мне еще выпадет счастье побывать в Индии и удастся съездить к европейским друзьям, первое, что я сделаю, это схожу в штаб-квартиры просоветских коммунистических партий и расскажу, что я здесь видел и пережил. Немыслимо, абсурдно, что такой жестокий тоталитарный режим продолжают поддерживать за границей.
Светлана и Браджеш проводили целые дни дома: он переводил с английского на хинди, она переводила на русский американские романы и писала книгу. Браджеш любил сам готовить ужины. Нужные приправы Браджешу привозил его друг Кауль, индийский посол в Советском Союзе.
Преследования русских интеллектуалов продолжались, и Светлана начала бояться за свои мемуары. Хотя о них знали только ближайшие друзья, она понимала, что брежневская тройка, которая теперь правила в Кремле, вернулась к методам ее отца. Это значило, что в любую квартиру могли когда угодно ворваться с обыском и перевернуть все вверх дном в поисках чего-нибудь «запрещенного».
— Я знаю из надежных источников, что такое недавно случилось с архивом Александра Солженицына и его романом «В круге первом» и с романом Василия Гроссмана «Жизнь и судьба». У Гроссмана даже ленту из пишущей машинки вынули, чтобы книгу не удалось передать на запад, как это было с «Доктором Живаго» Пастернака.
— Швета, нельзя рисковать, ты должна любой ценой сохранить свои мемуары. Это твой долг перед людьми и будущими поколениями читателей.
— Но как? Послать их за границу по почте я не могу, их конфискует цензура. Держать книгу у знакомых тоже небезопасно.
— Кауль! — воскликнул Браджеш. — Как же я раньше о нем не подумал?!
Назавтра они с портфелем, где лежали Светланины мемуары, отправились в индийское посольство.
Поужинали с послом Каулем и его дочерью Прити, попробовали с десяток разных блюд из маленьких мисочек, расставленных по кругу на медной тарелке тали. Потом гости предложили пройтись, и Кауль понял: есть нечто такое, о чем нельзя говорить в его прослушиваемой квартире. Во время неспешной прогулки по улочкам тихого квартала он пообещал при первой же возможности отвезти рукопись Светланы в Индию и запереть ее в сейфе своей квартиры в Дели.
16
На обед Браджеш Сингх пожарил индийские пирожки с овощами — самосы, приготовил к ним мятный соус и салат. После обеда пили чай, и Браджеш прочитал Светлане письмо из своего родного городка Калаканкара на реке Ганг. Она слушала нежный успокаивающий голос Браджеша, которого всегда с гордостью называла «мой муж», и думала о том, что Индия связана с Советским Союзом договорами и сотрудничеством, однако племянник Браджеша Динеш Сингх, министр иностранных дел индийского штата Уттар-Прадеш, перестал писать своему дяде, с тех пор как разнеслась весть, будто советские государственные органы им недовольны. Да и в Москве многие знакомые индийцы начали избегать Браджеша.