— Вы и вправду не принадлежите ни к какому коллективу? Такого в этой больнице мне не случалось слышать ни от одного русского. Да и в Москве тоже.
— Мой коллектив — это мои двое детей: сын-подросток и дочь. Может, еще мои друзья и знакомые, но скорее — нет. Я одиночка.
Ему явно стало легче.
— Наконец-то нормальный человек, — сказал он негромко.
Она набралась смелости и задала заготовленные вопросы.
Индиец позвал ее прогуляться. По больничным коридорам, конечно.
— Меня зовут Браджеш Сингх.
— Светлана Аллилуева, очень приятно, — она подала ему руку.
Он заметил, что глаза у его новой знакомой серо-зеленые.
— Как река Ганг в сезон дождей, когда на водную гладь тихо падают капли, — сказал он.
Она не знала, похвала это или легкая насмешка, но размышлять было некогда. Ей опять почудилось, что в лице Браджеша Сингха есть что-то от индийских писателей, которых она сейчас читала. Однако Светлана понимала, что эта мысль, выскажи она ее вслух, покажется наивной и наигранной, и потому промолчала.
Они ходили туда-сюда по коридору. Светлана сказала, что Махатму Ганди она ценит больше всех на свете и что читает его биографию.
— Как вам эта книга?
— Которая? Было написано несколько его биографий.
— В Москве вышла та, что написал некий Намбудирипад.
— А, Намбудирипад, — он пренебрежительно пожал плечами, — это один из наших коммунистов.
— Так это плохая биография?
— Проблема в том, что в его книге главное — идеология, правда о Махатме занимает автора куда меньше.
Они долго обсуждали современную историю Индии. Сидели в больничных креслах, потом опять вставали и ходили. Увидев свое отражение в стеклянных дверях кухни, оба рассмеялись: Светлана с больным горлом кашляла в носовой платок, у Браджеша Сингха из ноздрей торчала вата: ему недавно удалили полипы. Светлана по советской привычке сдерживала смех и разговаривала тихо, а Сингх хохотал в голос и громко говорил по-английски.
— Вы — молодая. Наверное, в первый раз в больнице?
— В первый раз? Вовсе нет, я в детстве все время болела. Часто донимал бронхит, но главное — больное сердце. А еще я была раздражительная, меланхоличная… позже начались депрессии, страхи. Да они, собственно, есть и сейчас. Я боюсь темных комнат… но основной мой страх — невозможность находиться в помещении, где много людей.
— А как это началось? Что-то из детства?
— Думаю, да. Отец часто без причины унижал меня перед другими детьми… как-то на моем дне рождения даже стал кричать, что я никуда не гожусь и на свете мне делать нечего.
Сингх смотрел на нее с сочувствием и молчал. Светлана продолжала: