Светлана бросила на Кеннана восхищенный взгляд, хотя ее губы по-прежнему кривила горькая усмешка.
— Прямо-таки советские методы…
Кеннаны явно не хотели больше обсуждать эти щекотливые вопросы: ведь и их страна, и сам Кеннан, наверняка напрямую связанный с этой аферой, представали не в лучшем свете. Фишер иронически улыбался. Он прекрасно знал, что Кеннан и Гринбаум были заодно, что из всех издательств, мечтавших выпустить «книгу века», они выбрали именно то, владелец которого являлся клиентом конторы Гринбаума. И бог его знает, что там на самом деле произошло с компанией в швейцарском фискальном раю, говорила его саркастическая улыбка.
— А что нового в ваших отношениях с советской властью? Что поделывают ваши друзья в Советах? — одновременно спросили супруги Кеннаны.
— В ноябре, когда праздновали юбилей революции, советская власть изменила тактику в отношении меня, — ответила Светлана, радуясь, что можно оставить неприятную тему. — Я получила письмо из Москвы от одной знакомой. Сейчас она работает в советском посольстве в Вашингтоне. Она написала, что думает обо мне вечерами и сочувствует моему одиночеству. Мол, я наверняка ощущаю себя здесь потерянной, потому что американцы эгоистичны и заботятся лишь о себе. Она предложила встретиться, чтобы мы с ней смогли откровенно поболтать, ведь она так хочет мне помочь.
— Как мило, что она думает о вас, — засияли синевой глаза Аннелизы.
— Любопытно, что написала она мне только спустя полгода, хотя и знала, что я в Америке уже с апреля. Я сразу ее раскусила.
Луис Фишер подтвердил Светланину догадку:
— Действует по распоряжению советского посольства. Московская власть вместе с КГБ не дремлют.
— И как же вы поступили, моя дорогая? — заинтересовалась Аннелиза.
— Пошла готовить обед, — рассмеялась Светлана. — Был как раз День благодарения, а я жила у своего издателя и его жены.
— И что же вы приготовили? Тыквенный пирог?
— Нет. Индейку. — Аннелиза не была удовлетворена таким ответом. Светлана, заметив это, добавила: — Я все же ответила своей корреспондентке из советского посольства. Написала, что никакой помощи мне не требуется и что для разговоров по душам у меня есть много американских друзей.
— И правильно! — Луис Фишер легонько пристукнул кулаком по столу. Этот саркастичный мужчина обрадовался, как ребенок.
— Но я очень расстроилась, когда советские органы, желая склонить меня к возвращению, сделали телеинтервью с моим сыном. Ося, то есть Иосиф, сказал там: «Если бы мама захотела сейчас вернуться, ей не грозило бы никакое наказание». Понимаете, Советы таким образом намекают мне, что детям может грозить опасность!