Где-то на середине его речи в мозгу Юрия Андреевича что-то переключилось и также, как в недавнем сне, он вдруг ощутил, что голова его словно наполнилась ватой. "Змееносец!!" — подумал он".Враг! Чужой" Брянцев словно увидел всю эту сцену со стороны, каким-то отдельным сознанием. Увидел разглагольствующего, самодовольного хозяина, его жену, пьющую маленькими глотками кофе и согласно кивающую головой в такт доводам мужа, себя, пытающегося вежливо улыбаться.
"Надо уходить", — подумал он.
— Я лично считаю, что только сексуально раскрепощенный человек может считаться истинно свободным, — сообщил Зейлин.
Решив, что надобно возразить, Юрий спросил:
— А как же любовь? А как же духовная чистота человека? Вы не боитесь, что отметая сегодня устаревшие на ваш взгляд нормы половой морали, вы завтра ощутите, что и другие аспекты общечеловеческой морали вам тесны. Свобода – это осознанная необходимость.
Тут я согласен со стариной Карлом, хотя и не марксист. Ведь полная свобода в вашей версии когда-нибудь может закончиться элементарным конфликтом с законом.
Марина рассмеялась на эти его слова, рассыпалась словно серебром. Борис Львович тоже усмехнулся.
— Бросьте вы, Юрий Андреевич, — ласково и с укоризной сказал вежливый хозяин. — Неужели вы всерьез разделяете эти солженицынские бредни о "добровольном ограничении собственных потребностей"? Человек – очень жадное существо, ему всегда и всего мало.
Мало денег, жратвы, выпивки, сексуальных партнеров. Так было всегда и будет всегда. Ни коммунисты с их идеями всеобщего равенства, ни церковники с их библейскими заповедями не справились с человеческой натурой, как не справятся с ней и новоявленные последователи Солженицына. Бред – эти его идеи. И если бы на вашем месте сидел нищенствующий интеллигент из этих, бывших "совков", тогда бы я поверил, что вы искренни, заявляя такое. А когда знаешь, что вам принадлежит чуть не половина города и у вас нет причин в чем-либо себе отказывать, да и по слухам, вы не очень-то и отказываетесь от всего хорошего, то подобные идеи в ваших устах можно объяснить лишь желанием покрасоваться или выглядеть оригинальным.
"Опять попал пальцем в небо?" — подумал Брянцев. — "Здешний я из "новых русских", и вряд ли он разделяет мои убеждения".
Но он все же спросил:
— Если вы такой убежденный сторонник всех свобод и свободы сексуальных отношений в частности, то интересно, как бы вы отнеслись к тому, что застали бы меня в постели вместе с Мариной?
Аргумент показался ему убойным.
Борис Львович сладенько улыбнулся и вполне искренне ответил: