Попивая пиво, я принялся щёлкать каналы, благо без озвучки все эти мученики выглядели донельзя смешно.
Щёлк.
Лысый мужик, чью шею обвивает яркий шарф, размахивает указкой подле репродукции «Корней», да так резво, что я начинаю опасаться за здоровье журналистки – весьма симпатичной девушки с глубоким декольте, открывающим гораздо более приятный вид, чем расползающиеся по полотну закорючки. Для меня более приятный.
Щёлк.
Тётка в возрасте нервно ломает унизанные огромными перстнями пальцы, что-то втолковывая молодому пареньку, почтительно кивающему при каждом её слове. За тёткой висит портрет Ван Гахена и я переключаю канал – наверняка что-то про неизбывные мучения гения втирает.
Щёлк.
На экране возникает смутно знакомая личность и я удерживаю палец от нажатия на кнопку – этого дедка я точно видел… Вот только где?
Прибавляю звук.
– …сразу понял, что это мастер, – продолжает свою фразу дед и я вспоминаю его! Это же тот коммивояжёр, которого я пустил на корабль! Ну-ка, ну-ка, послушаем.
– Знаете, – продолжает он, с превосходством окидывая взглядом журналиста – мужчину средних лет в строгом костюме: – Художественные натуры видят, нет – чувствуют друг друга. Я ведь тоже, – торговец приосанивается: – В молодости. Блистал. Да-с! Срывал аплодисменты – играл в художественном кружке на Станции! Имел успех!
– Это, – перебивает его журналист: – Безусловно очень интересно нашим зрителям, и, я уверен, они будут рады узнать о вашем творческом пути больше, но сейчас всем нам очень хочется больше узнать о вашей встрече с господином Светозаровым. Просим вас, продолжайте.
Напрягаюсь. Не, конечно, я ждал чего-то такого, но вот так, проснуться и…
Делаю глоток пива и откидываюсь в кресле, не сводя взгляда с экрана.
– Как скажете, – недовольно пыхтит дед, но продолжает: – Как только я его увидел – в заляпанном краской скафандре, так меня как током ударило! Творец! Художник! Он!
В его руке, материализуется расписанная яркими полосами кружка.
– Я сразу понял, – привстаёт дед, протянув её к журналисту: – Вот тот человек, кто сумеет оценить это!
– Это? – Журналист показывает пальцем на кружку.
– Да! Это фарфор с Миссаны. Ручная роспись! Комплект из шести предметов и всего… – дед на миг замолкает и в его другой руке появляется блюдце, аляписто, как и кружка, размалёванная.
– Всего двадцать четыре девяносто девять! – Провозглашает торгаш, вертя оба предмета перед собой: – Торопитесь! Всего три комплекта в наличии! Номер моего комма…
– Очень красиво, – перебивает его журналист: – Но мы о Светозарове…
– Так я о нём и говорю! – Продолжает запихивать в камеру посуду дед: – Он, как увидел, так сразу два комплекта купил!