Вторая планета была просто мёртвым каменном шаром, без малейших признаков хоть каких-либо ценных руд, отчего её поверхность не привлекала решительно никого.
В общем Пролус был тем, чем был – тихим и сонным аграрным мирком, мало интересовавшимся чем-либо кроме сбыта выращенных на своих равнинах злаков. Даже война, растерзавшая множество миров, прошла далеко в стороне и единственной памятью о произошедшем здесь были символические могильные плиты – всё, что осталось от молодёжи, поддавшейся на уговоры Имперских рекрутеров.
Несомненно, здесь бывали и весёлые времена – доставляя грузы на поверхность я часто общался с фермерами и не раз был приглашён на их празднования, но, не будучи членом общины, всё на что я мог рассчитывать так это на кружку-другую пива и вежливые улыбки девушек, видевших во мне занятную диковинку, но никак не мужчину.
Типичный тихий омут – со своими, надёжно скрытыми от посторонних глаз чертями. Или чертовками – некоторые представительницы таких планет, взращённые ни идеально чистой пище, могли дать фору любой модельной красотке – вот только вытащить такие образчики с поверхности было совершенно невозможно.
Не технически – женское любопытство направляло мне на борт целые караваны красоток и умыкнуть любую было проще простого.
Ну а потом? Мотаться по кантонам скрываясь от родственников? А они настырные и по-крестьянски упёртые – найдут и лучшее, что может светить это пожизненное на ферме с ними же в виде надзирателей и девицей в роли жены.
Нет уж.
Чур меня от такого, пусть и весьма соблазнительного заключения!
Мне пока и в пустоте хорошо. Да и жабу жалко – зачахнет же в тоске по сверх прибылям.
Короче говоря – ни одна из красоток, побывавших у меня на борту – Созвездие было редким гостем у фермеров, не понесла ни малейшего урона, что хоть и спасало меня от крестьянской судьбы, но и награждало различными, нелестными для мужика, прозвищами.
Посадку я, как уже и говорил, совершил штатно. А вот стоило мне только выбраться из корабля как ко мне прямо-таки подлетел местный суперкарго – ага, тот самый. С глазками бегающими.
– Привёз? – Не отрывая глаз от планшета он пронёсся к створкам трюма: – И с опережением?
– Чего привёз? – Пытаясь понять о чём это он двигаюсь следом: – С каким опережением?
– Двухчасовым, – его палец тычем в экран, невидимый для меня: – У тебя как – в мешках? В контах? Лучше бы в контах, – бегающие глазки поднимаются вверх, чтобы, коротко мазнув по моему лицу, вернуться к планшету: – Конты разгружать проще, – добавляет он, нетерпеливыми взмахами намекая на срочность груза.