Интересовавший нас остров располагался в умеренном поясе, но вот его размеры – островок был не более нескольких сотен метров в поперечнике, исключал возможность посадки на его поверхность. Не дай бог что-то пойдёт не так и наша Аврора сядет на нечто ценное хозяину? Злить его в наши планы никак не входило и мы, произведя посадку в порту за несколько тысяч километров от нужной точки, наняли гидроплан, чтобы быстро и с относительным комфортом добраться до его владений.
Тот полёт оставил в моей памяти крайне смешанные чувства.
Да, с одной стороны было приятно любоваться чередовавшимися внизу островками, окаймлёнными белыми полосами прибоя. Да, было интересно разглядывать крохотные кораблики, снующие по водной глади и высматривать купальщиков, надеясь найти девичьи силуэты. Но вот цена…
Моя среда – пустота. Спокойная, и, как это глупо не прозвучит сейчас – пустая.
А тут?
Воздушные ямы, тряска на невидимых ухабах, рёв атмосферных моторов, свист рассекаемого воздуха – нет, уважаемые, атмосферные полёты не моё. К концу второго часа я был нежно зелёного цвета успев полностью освободить свой желудок от необдуманно съеденного завтрака.
Последним испытанием для меня стала посадка.
Ага – на воду.
Вот тут мне настолько «хорошо» стало, что если бы не Пол, самым непочтительным образом схвативший меня за воротник, то ваш покорный слуга покинул бы борт не дожидаясь остановки, предпочтя морю финальную тряску и болтанку. И пофиг на всех местных гадов – они, пусть и самого мерзкого вида, были в тот момент куда мне милей чем садист пилот, решивший отыграться на своём пустотном визави. Да, я и раньше слыхал, что атмосферники недолюбливают нас – пилотов космоса, но относил все подобные байки к разделу слухов. Ну – завидуют они нам, и что? Ведь правда же – я меняю планеты и Станции как перчатки, греясь в лучах разных солнц, в отличии от них, прикованных к одному шарику. Но ведь это же не повод – вот так жестоко мстить тому, кто выбрал пустоту? Однако, на практике всё обстояло именно так.
С трудом дождавшись, когда это порождение ада застынет на месте, я прямо-таки выпал на песок пляжа и, кое-как добравшись до прибоя, принялся поливать лицо восхитительно прохладной, кисло-солёной влагой.
Ну да ладно, радуйся, пташка атмосферная – успокаивал я себя, ощущая, как проклятая тошнота начинает таять, покидая моё тело. Вот попадёшься ты мне – посмотрю, как ты клювом в невесомости защёлкаешь! Будешь потом кабину отмывать – в невесомости и блевать уметь надо!
– Пол? – Голос, раздавшийся у меня за спиной, не был полон радости от встречи со старым боевым товарищем: – Это что за земноводное ты сюда приволок? – Слово «земноводное» было произнесено столь выразительно, что не принять его за особо тяжелое и крайне оскорбительное ругательство, было решительно невозможно.