– Но ты же – выплыл? – покачивая в руке свою, он не спешит приникать к ней.
– Выплыл, – киваю: – Чему и рад. Но подёргаться ты меня заставил.
– Так надо было. Иначе б народ за тобой не пошёл бы. Не поверил в тебя. Да и я – сомневался. Одно дело, – он кивнул на Пола: – Его сказки слушать, и, совсем другое, увидеть, что ты – мужик. Не сдох, не сбежал, а, как и положено капитану – привёл корабль.
– Сбежал? Шутишь? На чём?!
– На Дожде, если по осевому до конца пройти, спас шлюпки есть. Я их тебе специально показывал на плане.
– Не помню, – потряс я головой: – Точно говорю – не показывал ты их мне.
– Показывал-показывал, – продолжает настаивать он: – В ролике, прямо перед машинным отделением про них было.
– Не помню, – я снова тряхнул головой: – Вот про машинное – да, помню. Я ещё прикололся что приборы замазаны. А про спас шлюпки не было. Уверен.
– Может отвлёкся? – Пожимает плечами Свенн: – Ты, тогда, несколько ошарашен был. Ну – всей этой роскошью.
– Может, – киваю, соглашаясь: – А экипаж? Что он на них не ушёл?
– А зачем? Свои рядом были – подошли их принять. Да и не собирался никто крейсер бросать – поэтому так точно детали его курса сняли. Вернуться планировали.
– Во, кстати, – в памяти всплывают дневники, коллекции и фото капитана: – А с капитаном? Как его там… С Фослиным? Что с ним потом стало? И с экипажем?
– Погибли, – Свенн темнеет лицом: – На эсминец они без проблем перебрались. На «Водоплюя» – это рыбка такая мелкая – насекомых струйкой изо рта с веток сбивает. Помнишь, я про рыбок говорил?
– Угу.
– Ну вот. А перед самим переходом «Водоплюя» и накрыло. Очень неудачно – наполовину. Он рядом с крейсером шёл, с «Громом», тот проход открывал. Ну и понесло эсма на Гром.
– Взорвались?
– Да. Оба. – Он помолчал: – Я, признаюсь, – продолжил он гораздо тише: – Когда тот обломок увидел, обалдел. Прямо знак. Ну, словно, погибшие на тебя посмотреть пришли. Понимаю, что совпадение.
– Помянем. – Приподняв кружку, я отсалютовал ею погибшему экипажу.
– Помянем, – Свенн и Пол повторили мой жест.
С минуту, может дольше, мы сидели молча. О чём они думали – не знаю, передо мной проходила череда лиц тех, кто погиб, выполняя свой долг. И не только их – в памяти проявилось лицо инквизитора Тода, Ариши, экипажа моей Золотой Анаконды, их сменили люди из другой реальности – капитана Весельчака и тех иных, ушедших за грань в лучший, как мне хотелось думать мир. Или миры – кто ж его знает, что всех нас ждёт там?
От печальных воспоминаний меня отвлёк официант, притащивший поднос, полный всевозможных закусок к пиву. Что ж, взяв несколько орешков, я закинул их в рот, мертвым – память, дело – живым.