Пока они шли, мысли Итана обратились к Терезе и Бену. Они были всего в пятидесяти футах от него, но он не хотел бы в таких обстоятельствах отдаляться от них даже на пару шагов. Их группа подошла к перекрестку, и факел Мэгги вырвал из тьмы пересечение тоннелей. На долю секунды шерифу показалось, что он слышит крики, доносящиеся из темноты, но они потерялись в шуме шагов его группы.
– У нас всё в порядке? – спросила Мэгги.
Голос ее дрожал.
– Да, – ответил Итан. – Скоро мы будем в безопасности.
– Мне холодно.
Ее маскарадный костюм состоял из бикини, надетого под дождевик, и сапожек с меховой отделкой.
– Там, куда мы идем, у нас будет огонь, – заверил ее Бёрк.
– Я боюсь.
– Ты держишься молодцом, Мэгги.
Миновав два перекрестка, они свернули направо, в другой тоннель.
Проходя мимо старой железной лесенки, ведущей наверх, во тьму, Итан остановился.
– Что это за звук? – спросил Гектор.
Шериф оглянулся на свою спутницу:
– Дай мне свой факел.
– Зачем? – удивилась барменша.
Бёрк забрал у нее горящую палку и отдал ей дробовик. Потом он полез вверх, хватаясь одной рукой за перекладины, а второй сжимая факел. На десятой ступеньке снизу донесся голос Гектора:
– Итан, не хочу жаловаться, но теперь тут ничего не видно!
– Я вернусь через минуту, – пообещал шериф.
– Что ты делаешь?! – вскрикнула Мэгги.
В ее голосе звучали слезы, но Бёрк продолжал карабкаться вверх, пока не ударился головой о крышку люка. Он держался за верхнюю ступеньку лестницы, и факел в его руке освещал изнанку крышки. Жар пламени обжигал лицо.
Мэгги и Гектор продолжали взывать к нему. Итан чуть приподнял крышку. По сравнению с темнотой тоннеля озаренный звездным светом город был виден, словно днем. Шум, который заставил шерифа подняться по лестнице, был криком – человеческим. И Итан никак не мог осознать то, что теперь видел.
Какой смысл можно найти в том, что посреди улицы, которая словно сошла с обложки субботнего «Ивнинг пост», мечутся люди, преследуемые ордой чудовищ – белесых, бледных, подобных призракам в ночи? Одни мчались на задних конечностях, другие – на четвереньках, проворные и быстрые, точно волки.
Все происходящее воспринималось отрывисто, словно бы «по кусочкам» – последовательностью неизгладимых из памяти картин.
Из ближайшего дома доносятся крики – аберы вламываются внутрь через выходящее на улицу окно. Три других твари набегают на одного из распорядителей празднества, который остановился и в последний момент повернулся к ним, но взмахнул своим мачете слишком рано. Лезвие на пару дюймов разминулось с носом переднего чудища, в то время как двое других повалили человека наземь. Тридцатью ярдами дальше абер вытягивает из распоротого живота своей жертвы внутренности и поглощает их, в то время как человек, пришпиленный к мостовой его когтями, издает последний в своей жизни звук – ужасный, отчаянный вопль. Посреди Главной улицы огромный абер стоит над Меган Фишер, терзая ее. Десятки тел уже разбросаны по Главной, большинство лежит совершенно неподвижно в лужах собственной крови, двое слабо пытаются куда-то ползти, троих пожирают заживо. Словно в ужасной игре, никто не пытается бежать в каком-то определенном направлении.