С другой стороны пыльновского дома проходит Козьма-Демьяновский переулок. Он тише и опрятней, за высокими плотными заборами раскинулись сады бывших купцов-староверов. Среди густой зелени кленов и каштанов белеет большой четырехэтажный дом фабрикантши Ляминой. В ее тенистом ухоженном саду сохранился причудливый фонтан с железным аистом и грот, сложенный из диких камней. Владелицу этого дома упомянул в одном из своих шутливых экспромтов сам Владимир Маяковский:
Краска дело мамино —
Моя мама Лямина.
Но об этом Андрюшка узнает позже, когда пойдет в школу. Узнает и о том, что Маяковский гулял по их переулку и по набережной, разговаривал с некоторыми пацанами, а соседского мальчишку Феликса Куприянова даже посадил на свое широкое плечо…
Берег Москвы-реки под переулком еще не покрыт гранитом. Он густо зарос лопухами, крапивой и одуванчиками. Там окрестные старухи собирают щавель, режут серпами крапиву для поросят, пасут противно мекающих козлят. И тут же оборванцы-беспризорники. Они купаются, пекут ворованную картошку, бьют вшей в своих лохмотьях.
По пыльной, кое-как замощенной булыжной набережной тащатся в сторону Китайгорода длинные деревенские обозы. Муку и картошку мужики везут в мешках, соленые огурцы, грибы и капусту — в кадушках, древесный уголь — в рогожных кулях, клюкву, смородину, крыжовник и малину — в березовых туесах и липовых решетах, репу и яблоки — навалом.
Как раз под их Котельническим переулком поставили недавно чугунную колонку-качалку. Возчики, понятное дело, останавливаются, чтобы напоить и перехомутать лошадей, самим испробовать столичной водицы, закусить накоротке или подымить цигаркой. Получается небольшой толчок — веселое, живое место. Чего только тут не насмотришься, чего не наслушаешься! Вдобавок можно всегда подработать. Сбегаешь домой, посмотришь на будильник, скажешь мужику, который час, — вот тебе и морковка. Подержишь чугунную рукоятку колонки, пока наливается вода в ведро, — вот тебе и яблочко. А иной деревенский бородач и вовсе раздобрится — краюху душистого ржаного хлеба отломит: «На, мол, кушай, малец. У вас в городе настоящего хлеба, в печи печенного, не пошамаешь».
Обозы со всякими деревенскими диковинками — это здорово. Но главное все-таки сама «Москварика». Не раз и не два на день чупахаются мальчишки в ее грязноватой ласковой воде. Норовят подобраться поближе к шлепающим пароходным колесам, чтобы всласть покачаться на пружинистых волнах. Или еще лучше — прицепиться незаметно за лодку, которая тащится на веревке за баржей, и, этаким манером прохлаждаясь, тянуться по воде до самого Кремля!