— Скоро всё пройдёт, моя птичка, поверь.
Я попыталась отстраниться, но он перекатился через меня на бок и крепко прижал к себе, поглаживая плечи и волосы, пока я, всхлипывая чуть слышно, растирала свои собственные слёзы на его груди. Слёзы и боль… Интересно, чего я ещё ожидала?
Палач приподнял моё лицо и коснулся губ поцелуем, постепенно углубляя его, не давая уйти, заставляя, отвечать на страстные касания. Руки его уже сжимали мои ягодицы и несильно мяли их, приближая меня к себе. Пальцами Палач погладил кожу бедра и скользнул между моих ног.
— Не надо, Тайра! — прошептал он, почувствовав, как сильно я свела бёдра вместе, опасаясь вновь почувствовать его внутри.
Палач с лёгкостью преодолел моё сопротивление и принялся поглаживать самый кончик выступающей плоти, нежно покручивая пальцем. Его губы вытворяли что-то невероятное с моим ртом: целовали, облизывали, посасывали, заставляя меня снова почувствовать странный жар, который остался внутри меня, не найдя выхода, заставляя… О проклятье!.. Вновь желать его. Разве такое возможно?
Чувствовать обжигающую боль и дискомфорт и одновременно хотеть, чтобы он вновь заполнил меня собой? Палач углубил поцелуй и сильнее нажал на клитор, вызвав стон, а затем ещё и ещё… Приподнялся на локте надо мной, жадно вглядываясь в лицо, не отрывая взгляда от моего рта, выпускающего один стон за другим, яростно растирая меня пальцами внизу.
Я как безумная, бесстыдно тёрлась о его руку, громко стоная, чувствуя, что не выдержу этой горячей ласки, и через мгновение меня пронизало насквозь, бёдра дёрнулись в последний раз ему навстречу, вырвавшийся из горла крик повис в ночной тишине. А Палач успокаивающим движением поглаживал меня, шепча какие-то безумные слова. У меня не было сил ответить ему хоть что-то, меня подхватило тёплой волной блаженства и неги и несло-несло-несло куда-то прочь, но по направлению к нему… Палач лёг рядом, и я обвила его мощный стан руками, замирая под бешеное биение его сердца.
Я бросаю взгляд на экран миниатюрного передатчика на запястье.
Раннее-раннее утро. В комнате темно, даже ночник выключен. Для меня это не проблема, я вижу в темноте практически также хорошо, как и при ярком дневном освещении. Рядом лежит Тайра, прижавшись спиной к моему боку. Лёгкое одеяло сбилось в ногах, обвивая бёдра, тёмно-синие волосы ночным покрывалом разметались по подушке и плечам, скрывая от моего жадного взгляда её грудь. Спит. В моей постели. Не помню, чтобы меня когда-нибудь вот так выключало, напрочь, сорвав все стоп-сигналы, и уносило вдаль. Последнее, что отложилось в памяти, как она обняла меня. И всё, потом темнота, прыжок без страховки в забытьё.