— Ри-и-ик! — произносит она требовательно, с громким придыханием.
Её пальцы царапают сухую кору дерева. Она сама вся — чистое вожделение, отлитое в форму совершенного тела. И у меня нет никакого права на то, чтобы не выполнить её просьбу. Движение вперёд до самого упора и назад. Покинуть горячее лоно и вновь врезаться в него. Наполнить собой и лишить этого. Ускоряясь и ускоряясь, не давая ей ни малейшей передышки. Ещё и ещё так, что она не выдерживает первой и сжимается вокруг члена туго и сладко.
Громкие стоны раздаются в ночи. Горячее дыхание вырывается паром и повисает белесыми облачками в холодном воздухе. Всё это отмечаю не я, но моё сознание, бодрствующее каким-то чудом, потому что я сам ни хрена не соображаю и лишь вбиваюсь вглубь податливой горячей девчонки, прижатой к дереву. Скорость становится запредельной и на последнем толчке судорога прошибает насквозь. Остро и настолько хорошо, что на мгновение весь окружающий мир исчезает. А на месте него есть только пульс, пульс и запах обоюдного удовольствия.
Я касаюсь её спины лбом, приподнимаю пальцами волосы на шее и прижимаюсь губами, облизываю языком кожу там, где пахнет особенно сладко. Вдох-выдох, вдох… И больше ничего. Хочется только так, вдохнуть её всю в себя и задержать внутри не отпуская.
Я боюсь опустить руки. Кажется, что упаду, едва сделаю это — настолько ослабли мои ноги. Колени мелко дрожат. А сзади ко мне всё ещё прижимается Рик, водит носом по шее и прокладывает влажную дорожку своим языком. Ответный трепет не заставляет себя долго ждать — столь нежны его прикосновения в противовес жаркому единению, случившемуся только что.
Запоздало холод взбирается вверх по ногам, пощипывая кожу. Рик целует меня в шею и, звонко шлёпнув по попке ладонью, одёргивает юбки.
— Так-то лучше, не правда ли? Теперь ты сыта, моя голодная девочка?
От его слов мурашки бегут по коже и сладко сжимается что-то внутри. Я оборачиваюсь с улыбкой и притягиваю его для поцелуя:
— Возможно, Рик. Сейчас я сыта, но кто знает, как скоро я вновь проголодаюсь.
Серые глаза Охотника озорно блестят. В их глубине полыхают блики молний. Чуть кривая ухмылка изгибает чувственные губы:
— Я так и знал, что ты, Аманда — дрянная девчонка, которой нужна хорошая взбучка. И не только.
Я заливисто смеюсь, а потом вскрикиваю.
— Что случилось? — хмурится Рик.
— Манфред!
Чёрт побери, я так увлеклась с Риком, что совсем забыла о милом толстячке Манфреде. И вспомнила о нём только потому, что Рик практически слово в слово повторил его фразу.
— Мы шли по следу волка. И Манфред, кажется, угодил в одну из ловушек. В яму.