— Преподобный, ты бы свет зажёг! Может быть, свет Божьего провидения освещает тебе путь. Но мне он ни хрена не освещает. И крошке Аманде, кстати говоря, тоже. Поэтому вытащи свою задницу из чулана и зажги пару свечей.
Слышится шорох и приглушённый голос. Я пинком вышибаю неприметную дверь и вытаскиваю из чулана преподобного за шиворот, как следует встряхнув его перед этим. Он грузным мешком оседает на скамью.
— Свечи на полке, — соизволяет, наконец, вымолвить святоша. Я зажигаю свечи и ставлю их на стол. Преподобный Марк выглядит не лучшим образом: пухлые щёки обвисли, под глазами залегли чёрные тени. Жиденькие бесцветные волосы прилипли к голове. Преподобный Марк отирает пот со лба и, наконец, приходит в себя выдавливая:
— Мир вам, дети мои.
На мой взгляд, звучит неубедительно. Я накидываю верёвку на спинку стула и разваливаюсь на нём, наблюдая за преподобным. Преподобный зачем-то ковыляет к стене и снимает с неё серебряное распятие, протягивает Аманде. Та, поколебавшись, всё жё прикладывается губами к серебряному распятию. Преподобный Марк тыкает крестом в мою сторону. Я отталкиваю его рукой, стараясь не касаться креста, но преподобный всё же умудряется мазнуть по мне серебром, словно от этого я стану чище и лучше, чем есть. Я морщусь и вытираю руку о брюки.
— Э нет, дружище… Я не стану слюнявить вот это…
Аманда бросает на меня возмущённый взгляд, но ничего не высказывает вслух.
— Лучше расскажи-ка нам… Преподобный. Что за хрень творится в Вольфахе.
Преподобный вздрагивает, но молчит. Я кладу на стол весомый аргумент, направляя его дулом в сторону святоши.
— Это лишнее, — сглатывает преподобный, — и мне нечего скрывать. Но и чужие тайны я раскрывать не стану.
— Мне плевать на чужие тайны. Но странное совпадение. Что в случае с бабкой Аманды, что с хрычом Якобом ты был последний, кто с ним разговаривал. А потом обоих нашли в кровати растерзанными. Ничего не хочешь рассказать?
Преподобный Марк крестится, глядя на Аманду, и зачем-то напоминает, что именно он проводил обряд её крещения.
— Эй ты, сюда смотри!
Дуло ружья утыкается святоше во второй подбородок.
— Желание рассказать нам всю правду прямо сейчас резко возрастает, не правда ли?
Преподобный согласно трясёт головой и отирает пот со лба.
— Я удовлетворю ваше любопытство. И думаю, что Аманда имеет на это право, так как дело касается её бабушки Магды. Но имён не назову. И можешь не тыкать в меня своей пукалкой, Охотник. А теперь извини, надо горло смочить.
И преподобный ныряет рукой в карман сутаны, доставая фляжку, проворно свинчивает колпачок и делает пару глотков.