— Что именно она украла? — спросил Лекс взволнованно. Наконец-то он напал на след!
— Наше облачение. Всё так, сестра?
— Всё верно, да омоет вас благодать Тёмной стороны луны.
— Уведите её, — распорядился настоятель и обратился к Лексу. — Ты узнал всё, что хотел, можешь идти.
Внезапно фигура в тёмном покрывале приблизилась вплотную к Лексу:
— О, ты считаешь, что слишком дорого купил ничего незначащие слова, которые не пролили свет на пропажу рабыню? Так может, стоит поискать не на свету, а во тьме?
С этими словами настоятель отпрянул и гордо удалился. Лекса с двух сторон обступили служители, явно желающие, чтобы он поскорее убрался с территории храма. Лекс неспешным шагом пошёл восвояси, прокручивая в голове слова настоятеля. Рабыня стащила облачение служителей храма для того, чтобы беспрепятственно перемещаться по городу, не вызывая подозрений.
В Хендале чтили жрецов. Оскорбить служителя храма считалось святотатством. Украсть у храмовников — означало навлечь на себя кару богов. Всё так, но лишь для истинных детей Хендальской долины. Похоже, Ани не очень-то уважала чувства верующих, если решилась обокрасть храм. Лекс посчитал бы это даже забавным, если бы это произошло с кем-нибудь другим, ведь сам он не отличался набожностью. Он совершал ритуалы и подносил дары к подножию храмов лишь для того, чтобы прижиться и стать своим в этой жестокой долине.
Лекс уселся в тени небольшого дерева, хлебнул укрепляющего отвара из фляги. Искать во тьме. Проклятые жрецы, любители пустить пыль в глаза и облечь в загадочную форму даже самое простое предложение. Он прикрыл глаза, представляя перед собой весь город Румбад будто лежащим во тьме. Мысленно осветлял те области, где он уже побывал, ища рабыню.
Возможно, эта пройдоха не сидит на одном месте, а мотается кругами по всей окрестности, и его поиски обречены. Возможно, так… Но сейчас он упорно воспроизводил в памяти все пройденные им участки. Скоро в его воображении карта города была словно освещена лучами солнца, и лишь один отдалённый участок города лежал во тьме. Условно говоря, городские власти отделили его от Румбада, сровняв с землёй большую часть домов, пытаясь выжечь отбросов. Но всё мерзкое тем упорнее цеплялось за жизнь, чем оно было противнее.
Лекс ни разу не бывал в этой части города вне Румбада. По рассказам, раньше там обитали беднейшие семьи. Около полусотни лет назад именно здесь, в беднейшем районе, начала свирепствовать лихорадка, расползавшаяся, как гнойная опухоль, всё дальше и дальше. Часть семей сгнила заживо, другие в страхе решили покинуть обжитые места и перебраться в Румбад, заражая поневоле остальных жителей. Именно тогда и было принято решение сжечь этот рассадник болезней. Всех прибывших отлавливали, обезглавливали и сжигали. Охваченный лихорадкой район оцепили со всех и подожгли. Дым и смрад горелого мяса накрыл город чёрной пеленой на несколько дней. Лихорадка отступила. А с тех пор этот район города считается проклятым, и по доброй воле ни один человек не решится туда ногой ступить. Лекс почувствовал, как быстро забилось сердце. Туда решатся войти только те, кому нечего терять. Такие, как Ани. Такие, как он. И ещё несколько сотен отпетых головорезов.