— Я разберусь с этим. Позови её.
Мейрим колебалась:
— Иноверцы должны предстать перед милостивым ликом верховного жреца, чтобы он решил судьбу решившего осквернить нашу священную долину.
Да-да, проскрипел зубами Лекс, а после глупца, осмелившегося преклонить колени перед другими богами, принесут в жертву на праздник Красной луны.
— Мейрим, сейчас же приведи рабыню. Я уничтожу этот богопротивный алтарь и приведу жреца, чтобы он освятил нашу землю.
— Но я должна…
— Закрой рот, — начал закипать Лекс, — если хочешь ещё хоть раз увидеть свою дочь. Если ослушаешься и вздумаешь донести в храм, я узнаю об этом прежде, чем ты сделаешь хоть шаг за ворота. И последнее, что ты увидишь, будет песок, окроплённый твоей кровью. Тебе всё понятно?
Мейрим побледнела и кивнула. Руки её тряслись мелкой дрожью, но все же она нетвёрдой походкой двинулась за рабыней. Мейрим привела рабыню и сразу ушла, недовольно поглядывая на Лекса. Она была против его решения, и подчинилась приказу хозяина скрепя сердце. Внимание Лекса было приковано к рабыне. Она невозмутимо смотрела на него. Лекс отошёл в сторону, показывая, что её тайник обнаружили. Она чуть вздрогнула, Лекс почувствовал её смятение и страх. Прекрасно.
— Поклоняешься Безликому? Приносишь кровавые жертвы на алтарь бога смерти? Ты хоть знаешь, какая участь ждёт того, кто занимается подобным?
Она едва заметно кивнула.
— И всё же творишь подобное за моей спиной! Уничтожь это мерзкие капище сейчас же.
Её глаза распахнулись, кожа чуть побледнела.
— Нет. Я не стану этого делать.
— Нет? Нет? — спросил взбешено Лекс. — Забыла своё место, маленькая дрянь?
Он наотмашь ударил её рукой, из носа потекла кровь. Её ноздри раздувались, но всё же она не сделала ни шага вперёд.
— Хорошо, я своими руками уничтожу это… А после разберусь с тобой.
— Не делай этого, Лекс. Прошу тебя.
— Что? — изумился он.
— Пожалуйста, не трогай его. Пожалуйста.
Её голос дрожал, в глазах стояли слёзы. Слёзы! Впервые он видел её в состоянии, готовой вот-вот заплакать. Его захлестнула волна мстительного удовлетворения.
— Ты плохо просишь. Неубедительно, — он всласть упивался небывалыми ощущениями.
Она беспомощно взглянула на него и медленно опустилась на колени. Сама, без принуждения. Он возвышался над ней словно статуя, пил её эмоции, чувствовавшиеся так явно: страх, беспомощность, нежелание терять что-то дорогое. Он хищно рассмеялся и в следующее мгновение пинком ноги отбросил камень алтаря в сторону.
— Нет! — закричала она, кидаясь к нему. Он ударом отбросил её назад, продолжая яростно топтать импровизированный алтарь, выгреб из ямы кости, трупики птиц и свалил в кучу мусора, предназначенного для сожжения.