— Страшного? — Лаэрт встал и налил себе бренди, откинулся на спинку дивана и отхлебнул из бокала, — поведайте мне, что такого страшного увидели вы.
— Я видела, как ты… как он у тебя!
— Смелее, называйте вещи своими именами. Вы увидели, как Ранджит ублажал меня своим ртом, и ублажал невероятно хорошо. Это и есть то самое страшное?
— Почему? Нет, я не могу в это поверить!
— Что почему? Почему Ранджит? Почему не вы? Почему не кто-то другой? Или почему мужчина? Что именно почему?
— Всё! — вспылила Эмилия, — всё сразу!
— Выпейте, — насильно втиснул бокал в руку Эмилии Лаэрт, — выпейте и успокойтесь!
— Налей мне в другой бокал. Этого касались твои губы. Неизвестно, чего ещё они касались…
Лаэрт усмехнулся, но наполнил новый бокал бренди более чем наполовину. Эмилия отхлебнула. Горло обожгло, а в глазах защипало. Но крепость напитка странным образом отрезвила её.
— Так-то лучше. Итак, я готов быть откровенным. Спрашивайте.
— Я даже не знаю, с чего начать. Из-за увиденного… Именно поэтому ты избегаешь меня?
— Я всего лишь предпочитаю мужское общество женскому, только и всего. Меня не привлекают самки, — усмехнулся Лаэрт.
— Но как же? А слухи? А твоя симпатия? А то, как ты целовал и… трогал меня, — чуть тише добавила Эмилия.
— Не будьте такой наивной. Неужели вы думаете, что я стану в открытую заявлять о своих пристрастиях, чтобы мне был закрыт путь наверх, а каждый бы презрительно называл меня педерастом? Всё дело в том, что подобных мне — немало, так же как и немало тех, кому всё равно, с мужчиной или с женщиной иметь дело. Разница лишь в том, что о таком не распространяются, тщательно оберегая свою тайну. А все эти поцелуи и вольности, маленькие слушки и шалости — ширма, не более того. Я неплохо управляюсь руками, а для создания необходимых слухов в обществе достаточно всего лишь задрать пару юбок, заставив надменных сучек потечь как следует. О и ещё, непременно дайте застигнуть себя врасплох…
Резкие слова, проскользнувшие в речи Лаэрта, неприятно резанули слух. Она впервые слышала от него подобную грубость.
— А как же я? — со слезами в голосе спросила Эмилия.
— А что вы? Вы фрукт иного сорта? Я ценю вас, как идеальную спутницу в браке, как верного друга. И только.
— Идеальная спутница в браке? То есть наш брак можно назвать идеальным?
— Почему нет? Или под браком вы подразумеваете обязательное сношение на всех допустимых поверхностях под громкие охи и вздохи? Не будьте так наивны! Для меня сам институт брака подразумевает нечто иное. Уважительное отношение друг к другу, помощь и поддержку…