Мне нужно о себе сильно заботиться, чтобы не начался очередной депрессивный эпизод. Стыдно, что «валяюсь» на диване и долго раскачиваюсь с утра. Неуютно признаваться родным, что мне плохо-грустно-тяжело, т. к. обычно я тот, кто слушает и поддерживает.
У меня депрессии с 12 лет. Я приняла диагноз только пару лет назад – до этого аж расщеплялась – так старалась избегать и забывать даже мысли о странном постыдном состоянии – от месяца до семи – как будто не со мной было. Между – я бодрая, сильная и весёлая. До двух лет подряд. А потом – никогда такого не было и вдруг опять. Из-за привычки к стыдному секрету очень сложно сближаюсь с людьми, конечно. Сейчас лучше.
Как будто болеть телесными болезнями, что не видны – ну, ок, со всеми бывает. А что видны, прям фу, такой быть. А если душевно занемогла, да ещё на антидепрессантах, стыдно, голубушка, надо держаться, ага. И далее список общественной морали на тему: женщина должна…
Русская культура буквально наполнена различным стыдом. К сожалению, в число причин для этого у нас входят многие нестыдные на самом деле процессы и явления, например болезни. Чтобы понять, что заболевания не делают людей аморальными, неправильными или неприемлемыми для общества, иногда требуется большая душевная работа. Да, человек может быть неудобным (в том числе для себя, физически или эмоционально), но из этого не следует, что таким/такой нельзя быть. Ведь даже и здоровые не могут достичь совершенства, и это нормально. Однако справиться со стыдом и принять себя, находясь в гуще людей, которые уверены, что ЭТО является стыдным и надо, к примеру, ЭТО скрывать, – не так просто. Ведь от окружающих постоянно будут поступать противоположные сигналы и, возможно, даже агрессия. Понятно, что здесь фактически антипринятие.
Недолюбленность и недоласканность. У нас, оказывается, очень эмоционально бедные и жёсткие способы воспитания и выращивания детей (дальше я ещё буду говорить об этом). Много-много поколений было совсем не принято детей любить, замечать, обнимать, поддерживать, сочувствовать. Это приводит к тому, что у людей во взрослом возрасте нет самой необходимой базы принятия себя и любви к себе, которая получается только из опыта, когда тебя любит и принимает другой человек. Наверное, рождённые в 1970–1980-х гг. – одно из первых поколений, которые массово с этим столкнулись, потому что «улавливали» идеи непринятия буквально из ниоткуда, из воздуха, из пустоты.
Не припомню вообще, чтоб мама или кто-то из домашних критиковал мою внешность – тем не менее, уже в младших классах откуда-то знала, что мне с ней не очень повезло (нет, сверстники тоже не дразнили). Просто видела в кино, да и в жизни, лица которые мне нравились. А моё было уже тогда грубоватым, и не в моём вкусе (а дальше – хуже). А, и в книжках постоянно читала описания красавиц, под которые себя было никак не подогнать.