А еще я думаю, что мой учитель хочет меня убить.
– Как я тебя понимаю, – сказал спорщик, сидевший рядом с ним. – Я вот тоже хочу, чтобы Хаус не отвлекался, потому что мне нужно поскорее закончить с этим.
И снова пошло-поехало, болтовня о ценах на стрижки, сплетни о том, за сколько такой-то продал свой дом и во сколько ему обошелся новый на южном побережье. Периодически Хаус прибавлял звук у радио, когда играла его любимая музыка – биты восьмидесятых, которые отец Майлза использовал для примера, чтобы показать настоящий хип-хоп. И ощущение пластиковой насадки, скользящей по голове Майлза, волосы, падающие на лицо, горячее лезвие на шее, затем на лбу и знакомое жужжание в ушах. Когда стрижка была готова, отец Майлза встал, чтобы расплатиться, но Майлз достал остатки своих денег, заработанных во время дурацкого танцевального батла в поезде днем ранее.
– Я заплачу, – сказал он отцу, отсчитывая деньги.
– Сынок, ты что, в стрип-клубе подрабатываешь? – спросил Хаус.
Деррик и спорщик рассмеялись. Мисс Шайн отвернулась, чтобы скрыть улыбку.
– Нет.
– Очень на это надеюсь, – заметил отец Майлза.
– Правда, – Майлз отдал деньги Хаусу, – но мне действительно нужна работа. А раз Бенни пропал – то есть его арестовали – может, я мог бы подметать здесь по субботам?
Хаус кивнул, все еще держа Майлза за руку. Деньги были зажаты между их ладонями.
– Сколько ты хочешь?
– Десять долларов в час и бесплатные стрижки для меня и для него.
Хаус посмотрел на отца Майлза, который с гордостью наблюдал за происходящим.
– Сколько тебе? Тринадцать?
Перед глазами Майлза мелькнул урок мистера Чемберлена. Он сидел на полу перед сломанным столом.
Тринадцать.
Кроме тех случаев, когда это является наказанием за преступление…
– Шестнадцать, – ответил за него отец, возвращая Майлза обратно в парикмахерскую.
– Я знаю, но дерзости у него как у тринадцатилетнего. Мой внук в восьмом классе, и он пытается выудить из меня деньги каждый раз, когда я его вижу, – Хаус почесал подбородок. – Давай так: восемь пятьдесят и бесплатные стрижки для тебя.
– Договорились! – снова встрял отец Майлза, не удержавшись. – Он начнет со следующей недели.
– Отлично, рад, что мы с этим разобрались, – проворчал споривший ранее о ценах клиент. – А теперь можете вы, пожалуйста… пожалуйста, уйти, чтобы этот старый дурак наконец меня постриг?
Время для субботней миссии номер два посещения Остина.
Большую часть поездки в тюрьму отец громко говорил поверх рэп-музыки ранних девяностых о том, что был рад увидеть, как Майлз «взял на себя инициативу» и попросил у Хауса работу, и что они с братом тоже начали сами для себя зарабатывать в том же возрасте, только они делали это нелегально. В это время Майлз писал Ганке.