— Это ты меня спрашиваешь? — Вита тяжело подалась вперед, впившись побелевшими пальцами в подлокотники кресла. Ей было нехорошо. Не признайся Айанур, что ждет дитя, рука точно потянулась бы к мечу. — Ты дважды крала моих детей, а теперь просишь у меня разъяснений? А ты, ты пыталась с ним поговорить, перед тем как избавилась от четырехлетнего ребенка? Что ты с ним сделала? Поиграла и выбросила наскучившую куклу на помойку? Кто бы говорил о жестокости! Тебе крупно повезло, Айанур, что он отрезал тебе только руки, а не башку. Ведь это ты сделала из него чудовище!
Она подхватила сумку, шагнула к двери и бросила напоследок:
— Ты еще узнаешь, что значит быть матерью!
Миленион в ярости топнула ногой.
— Валента!
Ее раздражение выплескивалось почти зримыми, бурлящими волнами. Проклятая Катрина стараниями ее собственного посвященного вне досягаемости, до Хешшвитала тоже не добраться, а тут еще разыскивай эту пакостную Валенту по всему замку!
Валента никогда не была любимой посвященной Миленион — слишком тесные узы связывали ее с проклятой Виталией. Пребывая в бестелесном состоянии, Миленион избрала ее для посвящения главным образом потому, что хотела досадить Вите. Но Валента не оправдала ее надежд. Миленион так и не удалось настроить посвященную против сестры, да что там — не удалось даже привить ей надлежащую почтительность! Мерзавка выкачивала ее силу, почти ничего не отдавая взамен. Что и говорить, одна порода с Виталией.
Долгое время Валента была единственной опорой богини, и той волей-неволей приходилось мириться с ее грубостью и упрямством. Но с тех пор как у Миленион появился этот милый мальчик, такое отличное сырье, из которого можно вылепить что угодно, умело манипулируя его чувствами, она забросила свою колдунью. Валенту невнимание бессмертной вполне устраивало, и до сего дня они мирно и отдельно существовали в разных частях пространства.
Однако теперь ее новая опора, казавшаяся такой надежной, зашаталась, и Миленион была полна решимости закрепить выскочивший шуруп. Не для того она его пестовала и направляла, чтобы он вдруг сделался богом, перестав тем самым быть ее посвященным, и подмял ее под себя. Она этого не допустит.
— Валента-а!!! — проорала она в очередной раз и закашлялась.
В коридоре зашуршали шаги. Валента вплыла неторопливо, сиреневый махровый халат колыхался на ее полных телесах, румяное лицо под чалмой из ярко-желтого полотенца дышало безмятежностью.
— Чего ж ты так не вовремя, блин? — сказала она вроде бы приветливо. — Я в ванной была.
Миленион заскрежетала зубами.