– Например… – просит Грачевский.
– Например?.. Ну, допустим, так: мотымимни…
– Что это значит? – спрашивает Володька.
– Это охотник на лося… – поясняет Эльга. – Видите, вместо фразы я употребила всего лишь слово… Получился целый образ.
– Понятно, – довольно кивает он. – Значит, мотымимни?.. Прекрасный пример лакуны…
– Лакуны? Я не знаю, что это такое, – говорит Эльга.
– Дословно – это пробел… – начинает объяснять Грачевский. – А в языкознании… В общем, если коротко, это отсутствие межъязыкового соответствия в одном языке относительно другого… И для того, чтобы перевести такие слова, требуется целая фраза. – Он вдруг как-то смешно поморщился. – Нет, извини, я не стану забивать твою голову. Достаточно того, что меня этим целых пять лет пичкали в институте. Лучше ты еще что-нибудь скажи на своем, – просит он.
– Еще? Ну вот, пожалуйста, диктэтэ… Это любитель ягод…
– Еще!
– Апка… Это жена старшего брата…
– Надо же!
– Еще хотите? – спрашивает Эльга. – Ну, какое слово вам назвать?
Он на мгновение задумался.
– А скажи-ка мне, как будет по-эвенкийски «август»? – просит он. – У вас же есть такое слово? Ну вот… А сегодня как раз последний день этого месяца…
– В нашем календаре август называется ирикин бега, – говорит Эльга. – Что означает «месяц линьки оленьих рогов»…
Володька от удовольствия даже прищелкнул языком.
– Как вкусно звучит!.. Ну а «февраль»?.. – спрашивает он.
– А почему именно февраль? – не понимает девушка.
– В феврале день рождения моей мамы…
– А-а… Гиравун бега… То есть «месяц шага».
– А почему «месяц шага»? – любопытствует Грачевский.
Она задумалась.
– Февраль – второй месяц года… – объясняет она. – Солнце в феврале еще выше поднимается над горизонтом, чем в январе… День заметно прибавляется, и природа как бы делает шаг к весне…
– Однако любопытно, – говорит Володька. – Знаешь, я, кажется, начинаю влюбляться в твой язык. В нем столько… – Он никак не может найти подходящего слова. – В нем столько загадок, – наконец говорит он. – А все оттого, что он ближе к природе… В общем, так… Я хочу, чтобы ты научила меня эвенкийскому, – сказал он.
Она усмехнулась.
– А зачем вам это? – спрашивает. – Вы когда-то все равно уедете отсюда… Кстати, где ваш дом?
– На Волге, – отвечает он и тут же просит ее: – Да обращайся же наконец ко мне на «ты». Что все «вы» да «вы»?
– Ну вот, вы уедете на Волгу, а там эвенков нет… – как будто не слышит его Эльга. – Зачем вам язык, на котором вы никогда не будете говорить? – сказала и тут же легонько вздохнула.
– Но я же изучал латинский… И древнерусский тоже изучал… – не растерялся Володька. – По программе было положено, хотя на этих языках давно уже никто не говорит… Короче, мертвые это языки, – объясняет он. – Так почему же мне ваш язык не выучить? И вообще, – немного продумав, неожиданно заявляет он, – может, я на эвенкийке женюсь!