Иваныч резким движением отодвинул дочь себе за спину. Он хотел еще что-то сказать, но я остановил его движением руки.
– Я разберусь…
И тут резко, без всякого предупреждения, очкарик тыкнул мне в грудь стволом пистолета. Шустрый малый. Я даже не заметил, как он достал оружие. Второй ствол был нацелен точно в лоб Иванычу. Вот только одного очкарик не учел. Не люблю я, когда в меня вот так бесцеремонно тычут оружием. Ну ладно, знал бы он, что корочки у меня левые. Так ведь нет. Не знал он этого, а пистолет нацелил. Нехорошо. А как Тогот не любит, когда в меня из пистолета целят…
Мгновение, и я словно переключился на иной ритм жизни. Время замерло, люди застыли. Ну а дальше все как по нотам. Одним ударом я развернул очкарика лицом к стенке. А потом пинком впечатал в плоскую поверхность. Жаль, забрызгал кровью обои. Этот шустрик даже не успел на курок надавить. Так и прилип к стене, словно раздавленный тапком таракан. После пришлось заняться двумя быками в прихожей. Как там у Высоцкого поется: «Удар, удар, еще удар. Проводим апперкот…» Со стороны быстротой движений, наверное, я напоминал Флэша. В реальном времени прошло, наверное, секунды две, а два «бычка», отбросив мысли о любой возможности дальнейшего сопротивления, мирно утирали кровавые сопли на полу прихожей.
– А что делать с остальными? – поинтересовался я.
– Оставь их, – отмахнулся Тогот. – У нас и так хлопот полон рот. Так нет, ему еще захотелось подраться. Вернешься домой, бери аморфа, и машитесь хоть до полной победы и искоренения. А сейчас у тебя начнется урок рисования.
– Вот так, – пробормотал я себе под нос и, шагнув к окровавленной стенке, намочил «краской» палец. – Теперь самое время немного порисовать. – И, присев на корточки, начал выводить на полу транспортную пентаграмму, то и дело макая палец в кровавую лужу, растекающуюся из-под очкарика.
На мгновение я поднял голову и встретился взглядом с маленькой Верочкой. Она, осторожно высунувшись из-за спины папаши, с удивлением уставилась на меня. И глаза у нее были словно пятирублевые монеты. Однако отвлекаться времени не было. В любой момент, заподозрив неладное, могли появиться те, кто остался на лестнице, а то еще кто похуже.
– А ты, Иваныч, собирайся пока… Вещи не бери. Нужно что будет – вернемся. Лучше девочку одень. На улице холодно…
Иваныч выскочил в прихожую и тут же вернулся с двумя пальто. Маленькое протянул дочке, а большое накинул сверху на супругу.
– Еще долго? – поинтересовался он.
– Пару секунд… Готово, – я встал, распрямив затекшую спину, а потом наклонился и вытер окровавленные пальцы о пальто очкарика. На мгновение мне показалось, что тот сдох.