– Что вы имеете в виду? Вы не слишком-то его изображаете.
– Это тебе так кажется. Я выбрал тебя, Юль, я из-за тебя из кожи вон лезу, даже если это незаметно. Но тебе тоже придется выбрать меня, чтобы дальше что-то было.
– Но я говорила, что…
– Уходи.
Я не стала переспрашивать. Вышла из комнаты и толкнула первую попавшуюся дверь, разместилась в комнате, почти так же комфортно обставленной, как и предыдущая. Долго сидела на кровати и думала. Нет, себя я не винила – наоборот, даже радовалась. А то вышло бы, что я не просто переспала с ним, а переспала с ним в первый же день проживания здесь, будто только этого и ждала. По собственной воле и без приказного тона, уже после того, как получила свободу – просто бы переспала, потому что хочу его. И ведь хочу, особенно интересно было ощутить его обещанную нежность. Но что бы означал такой выбор? Верно, что больше ничего выбирать не придется – как он и сказал: или я все-таки выберу его, или эта затянувшаяся история так или иначе прекратится. И мне, наверное, будет жаль. Я как будто что-то потеряю. Ночью отчего-то все видится не совсем так, как днем. Например, в этот момент казалось, что желание важно, симпатия, его странное чувство юмора важно, а моральность его образа – она как будто размазана и вновь примет очертания только утром. Потому я мысленно махнула рукой и улеглась спать. Дневное мышление мне явно ближе.
И все-таки чужая квартира есть чужая – здесь все такое шикарное, до неприличия дизайнерское, современное и блестящее, подобные вещи я могла бы только на страницах рекламных буклетов лицезреть – а все равно помнишь, что ты в чужом доме и не можешь до конца расслабиться. Тем не менее утром я встала по привычке рано, позвонила Наташке и соврала, что заболела, – она предупредит преподавателей. Наташка же вмиг напряглась, будто что-то почувствовала и не хотела обсуждать это по телефону, а потом предложила навестить меня. Пришлось снова врать про страшный, страшный грипп, не стоящий ее внимания и не требующий ее присутствия, и обязаться рассказать о личных вопросах чуть позже.
Что уж говорить, сомнения в голове крутились как белки в разных колесах. Я одновременно хвалила себя за решительность, проявленную ночью, и уговаривала себя же, что ничего не потеряла. Уговаривала! Как будто сама с собой воевала. Дескать, успокойся, Юля, правильное решение приняла, не всегда надо делать именно то, что хочется. А вчера мне действительно немного – совсем чуть-чуть – хотелось не быть такой решительной. Еще очень тревожило его открытое желание и симпатия, о которой он говорит так запросто, будто погоду обсуждает. Не знаю почему, но это так сильно выбивало из себя, что я не могла об этом не думать. Он не просто мне нравится – он будто бы заражает меня своими неприкрытыми намерениями.