– Хорошо, что вы об этом сказали, – я вздохнула. – А то кое-как удержалась от того, чтобы не начать вас идеализировать.
– Нет, и теперь у нее один сарказм! А где слезы жалости? Где умиление? Мол, какой славный мальчик вырос при таких-то обстоятельствах!
– Не будет умиления. Мне того мальчика жаль, но не вас. Да, признаю, что какой-нибудь другой человек на вашем месте мог бы стать еще хуже. Но это не означает, что вы хороший.
– Так это здорово, разве нет? – он скинул меня с плеча и навис надо мной. – Разве нам обоим не повезло, что я такой плохой?
И его ладонь сразу скользнула по обнаженной коже, ласково, почти невесомо. Я сама потянулась за поцелуем, быстро растворяясь в нежности. Мы целовались неспешно, разогревая друг в друге томление. Такой же легкой и плавной получилась близость, он начал ускоряться уже после того, как я принялась подаваться бедрами вверх, чтобы усилить ощущения. Оргазм тоже получился каким-то тихим, растворенным в так и не разорванном поцелуе.
Зато чуть позже я не смогла промолчать, все еще наслаждаясь ласковыми касаниями в шею – он будто вообще собирался продолжать так бесконечно:
– Я поняла! Вы всегда разный, но я поняла логику – если вы довольны и удовлетворены, то у вас нет желания диктовать. Вы включаете тирана, когда сами на взводе. Это такое проявление вашего голода…
– А сейчас было проявление моей сытости? – он смеялся мне в губы.
– Именно!
– Ишь ты! Она отыскала ниточки, за которые меня можно дергать. Так скоро станет главной дрессировщицей в нашем цирке. Ну-ка не хмурься, я и так тебя уже боюсь.
На самом деле я не хмурилась, а улыбалась.
– Осторожнее, Сергей Андреевич. Вы и сами не заметите, как я заполучу власть.
– До этого еще очень долго, – он снова наклонился и провел носом по щеке. – Ты безнадежна. Очень плохая манипуляторша.
– Да что вы! Что же я упустила из виду?
– Например, никогда не называешь меня на ты. Если в «голодные периоды» это очень уместно, то иногда ты из меня могла бы веревки вить одним только именем. Неужели даже Карнеги мимо тебя прошел?
Я смутилась и отвела взгляд.
– Мне это как-то неудобно.
– Понимаю, потому и не настаиваю. Сейчас идем в душ, потом закажем обед, потом смотрим какую-нибудь киношку, потом еще одну киношку – желательно порнографического содержания, а потом я тебе покажу, что такое неудобно. У тебя как с растяжкой? Потому что будет очень, очень неудобно.
– Что?
– Ну вот, план утвержден единогласно. Пойдем?
На самом деле день выдался чрезвычайно странным, наполненным и страстью, и нежностью, и каким-то пустым трепом, который могут себе позволить лишь давние любовники. Первый фильм мне очень понравился – интересные приключения в стиле Мери Сью, понравился почти так же, как нежность в душе и восхитительный обед. Странным было не то, что я перестала ощущать постоянно сопротивление происходящему и концентрировать его в себе, а что время летело незаметно и быстро – как если бы такой день был олицетворением легкомысленной и очень взаимной беспечности.